Шрифт:
НА РАСПУТЬЕ
Драма в двух действиях
60-летию образования
М. И. К а л и н и н.
Г е л ь д ы - Б а т ы р.
Г е о р г и й А н т о н о в.
К е л ь д ж е.
К а л а ш и н.
К у р б а н - Т и л ь к и ч и.
М е р д а н - П а л ь в а н.
М у р а д - Г ю р з а.
А з а т - Ш е м а л.
М а р и я.
С а п а р.
А т а - Т ю р к.
С а х р а г ю л ь.
С е к р е т а р ш а.
С т а р и к т у р к м е н.
Б о й ц ы д о б р о в о л ь ч е с к о г о о т р я д а.
Н у к е р ы, б а с м а ч и.
М и л и ц и о н е р ы.
События происходят в 1920-х годах.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Приемная М. И. Калинина в Ашхабаде. В кабинете стол, стулья, диван и кушетка. Одна из дверей ведет в кабинет М. И. Калинина.
За столом с е к р е т а р ш а.
Открывается дверь. В приемную заглядывает с т а р и к т у р к м е н.
С е к р е т а р ш а (усталым голосом). Отец, опять вы?! Умоляю вас, поймите же, нет сейчас Михаила Ивановича. Нет, нет! Сколько раз можно говорить одно и то же? Вы по-русски понимаете?
С т а р и к. Мал-мал понимай, дочка. Я ведь издалека приехал. Очень важный дело есть. Очень надо, пойми. Очень издалека.
С е к р е т а р ш а. Откуда бы вы ни приехали, отец, товарища Калинина сейчас нет. Приходите завтра утром.
С т а р и к. Вах, но ведь я… Когда это утро будет?.. Не скоро, дочка. Вах-вах!..
С е к р е т а р ш а. Да не вздыхайте вы, пожалуйста. Все напрасно, отец. Домой идите, домой. Если у вас есть заявление или жалоба, оставьте мне, я передам лично товарищу Калинину. Вы написали заявление?
С т а р и к. Вах, дочка!.. Если бы я мог писать заявления, разве бы я был сейчас здесь? Я был бы мирзой! Большим начальником!
С е к р е т а р ш а. Отец, дорогой, ну, пожалуйста, поверьте мне, Михаил Иванович придет не скоро.
С т а р и к. Хорошо, дочка, тогда я буду ждать Калин-джана на улице. (Исчезает.)
С е к р е т а р ш а (ворчит).
Дверь открывается; в приемную, ступая на цыпочках, входит К е л ь д ж е. В руках у него большая палка-посох. Он делает несколько шагов по комнате. В приемную опять заглядывает с т а р и к т у р к м е н.
К е л ь д ж е. Это самое… Нельзя, нельзя. Эй, как тебя там?.. (Пытается закрыть дверь.) Нельзя, говорю, сынок!
С т а р и к. Я — сынок?! Это ты мне — сынок! И почему нельзя? Тебе, значит, можно, а мне почему-то нельзя, да?
К е л ь д ж е. Ах, какой ты упрямый! Это самое… Удивительно, как тебя уговорили в свое время покинуть утробу матери? Извини, конечно, что я заговорил об этом. И все-таки ты очень несообразительный, недогадливый человек! Ты что это вздумал равнять меня с собой?
С т а р и к. А ты что — внук белого царя?
К е л ь д ж е. Эх, темный ты человек! Отсталый турок! Белого царя давно в помине нет, а ты говоришь про его внука! Я — государственный человек, я почти вступил… в этот самый… в капратил… Ясно тебе? А внук белого царя — это ты сам. Понял?
С т а р и к. Замолчи, эй, замолчи! И перестань трясти своей козлиной бородой! Ты надоел мне! Тьфу!
К е л ь д ж е. И ты надоел мне! Тьфу! (Выталкивает старика за дверь. Папаха старика падает на пол.)
Голос старика за дверью: «Эй, ты, отдай мою папаху! Отдай, говорят, а то хуже будет!»
Это самое… На кой черт мне сдалась твоя папаха! (Держит дверь.)
Появляется с е к р е т а р ш а, подскакивает к Кельдже, легонько хлопает его ладонью по спине.
С е к р е т а р ш а. Что здесь происходит? Что за безобразие? Я ведь сказала вам, отец!..
К е л ь д ж е (продолжает держать дверь). Вот и я говорю ему… (Оборачивается.)
С е к р е т а р ш а (видит, что обозналась). Так это не вы? Вы ведь были без бороды, кажется.
К е л ь д ж е. Нет, это я. И борода всегда при мне. Это самое…
С е к р е т а р ш а. А вы откуда взялись? Как вы здесь оказались, товарищ?
К е л ь д ж е. Это самое… Я пришел к Калин-джану. Вхожу — а здесь никого нет.
С е к р е т а р ш а. Так, понятно.
К е л ь д ж е. А потом сюда начал лезть вот этот самый… Ну, я и решил…
С е к р е т а р ш а. Все ясно. Вам нужен Михаил Иванович? Но он приедет поздно. Сегодня приема не будет. Приходите завтра.