Пьесы
Шрифт:
Подходит кельнер с пачками сигарет на подносе.
Кeльнeр. Что господа будут курить?
Первый. Курить?
Кeльнeр. Сигареты? Сигары?
Второй. Может быть, попозже.
Первый. Может быть, попозже.
Кельнер идет дальше.
Второй. Итак, о чем мы?
Первый. Кто эта Коко?
Второй. Вы не знаете? Дама. Меняет режимы, но остается первой дамой. Говорят, она приносит счастье. Тому мужчине, сторону которого берет. Я несуеверен и не думаю, что политика может зависеть от чар. Просто Коко знает толк в людях, способных властвовать. Вот и все. Женщина! Стоит,
Оба культуртрегера отходят на задний план. Появляются министр
внутренних дел, директор, генерал, инспектор и другие члены
правительства, которых ведет Коко.
Коко. Прошу, господа. Если члены правительства не будут пить и есть, это может произвести невыгодное впечатление на гостей. Иностранные гости в восторге от наших закусок. Кто-то из них сказал, что они достойны кисти Рубенса! Что ж мне, одной развлекать их? Господин генерал... (Берет его под руку.) Подайте пример! (Ведет всех к буфету.)
Остаются только министр и инспектор.
Министр. Взрыв произошел, должно быть, в непосредственной близости от нас. Вчера мне докладывали, что у мятежников не осталось взрывчатки, ни грамма, а сегодня во дворце дрожат люстры.
Инспектор. Расследование уже назначено...
Министр. И надо было этому случиться сегодня, когда мы принимаем гостей, желая показать, что хозяева положения - мы!
Инспектор молчит.
Кое-кто утверждает, что мятежники проникли во дворец. Как вам это нравится! Он сам будто бы поднялся по лестнице, и охрана приветствовала его, взяв на караул.
Инспектор молчит.
Вам смешно.
Инспектор. Вовсе нет.
Министр. Любой, даже самый нелепый слух тут же передает иностранная пресса...
Подходит Коко с двумя полными тарелками.
Коко. Господин министр!
Министр. О баронесса, благодарю.
Коко. Господин инспектор!
Инспектор. О баронесса, благодарю.
Коко. Эти господа - иностранные корреспонденты...
Подходят несколько человек, все с тарелками в руках.
Министр. Искренне рад, господа, что вас, как я вижу, отнюдь не смущает взрыв. Расследование уже началось. Как сообщает служба безопасности, дальнейших взрывов нигде не последовало.
Инспектор. Это совершенно точно.
Министр. По всей вероятности, мы имеем дело с последней попыткой посеять панику среди населения, попыткой, которая обречена на провал. О прорыве мятежников, как вы могли убедиться, не может быть и речи. Во всяком случае, хозяевами положения остаемся мы.
Подходят два кельнера, один из них с подносом.
Кельнер. Что господа будут пить? Мозельское, рейнское, шампанское?
Иностранные корреспонденты в нерешительности.
Министр. После вас, господа.
Корреспонденты берут бокалы.
Могу лишь повторить, о чем я уже говорил. Мятежники пока не ответили на наши требования, их главарь нам не выдан. Посему я считаю, положение сохраняется прежним и нам не остается ничего иного, как применить силу и подавить сопротивление, хотя я, как человек и христианин, не могу не сожалеть об этом.
Инспектор. Сейчас без семнадцати двенадцать.
Министр. Как министр внутренних дел я несу ответственность за спокойствие
Иностранные корреспонденты пьют.
...у нас действует тайная служба безопасности, наши граждане живут под надзором от колыбели до могилы, за каждым подозреваемым ведется слежка, у нас надежные анкеты, новые удостоверения личности с отпечатками пальцев, мы сделали все для того, чтобы оградить население от врагов свободы. Напомню хотя бы о последнем правовом законе, позволившем нам наконец-то взять под надзор и внутреннюю переписку. Мы предприняли множество других мер предосторожности, никто не упрекнет нас в том, что мы утратили бдительность. Мы ввели ежемесячную регистрацию населения, начиная с шестнадцатилетнего возраста; ввели так называемый рабочий штемпель, который обеспечивает управлению контроль над каждым рабочим; у нас тщательно следят за отоплением, за пособиями по старости; у нас достигнуто материальное благосостояние, что способствует укреплению власти; у нас налажена деятельность католической и протестантской церкви; у нас принят закон о печати и книгоиздательстве, ведется распределение бумаги по учреждениям, работает коротковолновая радиостанция, единственная задача которой: каждый день опровергать каждодневные слухи - это стоит нам миллионов!
– и, несмотря на это, как ни прискорбно, мятеж был поднят и в нашей стране.
Кельнер. Мозельское, рейнское, шампанское?
Министр. Господа, наш долг, наша обязанность - сделать все, что в силах нашего государства, чтобы покончить с мятежом. Пока, повторяю, хозяева положения - мы. (Чтобы отделаться от кельнера, берет с подноса бокал.) Повторяю: пока хозяева положения - мы. (Замечает, что все смотрят в одну сторону, поворачивает голову и видит прокурора, который - единственный из всех - держит в руках не тарелку, а портфель.)
Прокурор. Весьма сожалею, господа, о хлопотах, которые я вам доставил. Нам не было известно, что сегодня большой прием. Я ожидал чего угодно, только не почетного караула.
Министр. Кто вы?..
Прокурор. Вы это хорошо знаете.
Министр. Как вы сюда попали?
Прокурор. Это мое дело, господин министр. К сожалению, не обошлось без жертв - с обеих сторон.
Министр. Господин...
Подходят генерал и директор, оба с окаменевшими лицами держат в
руках тарелку и бокал.
Прокурор. Я не стану задерживать вас, господа, предложение мое коротко и ясно. Сейчас без десяти минут двенадцать, точнее - без девяти.
Директор. Вы - главарь мятежа?
Прокурор. Можете называть меня как угодно.
Генерал. Вы приговорены к смерти.
Прокурор. А вы - те господа, что подписали мой смертный приговор?
Министр. От имени государственного совета...
Подходит кельнер.
Кельнер. Сигареты? Сигары?
Инспектор. Убирайся!
Прокурор. Какие у вас сигары?
Кельнер. "Партагас", "Генри Клей", "Ромео и Джульетта"...
Прокурор выбирает сигару.
Спички?
Прокурор. Есть.
Кельнер уходит.