Пьесы
Шрифт:
Б у р м и н. Уж зайти нельзя… уж дружка спросить не могу… Вот народ!.. Что пишет?
А н н а. Воюет. К страде воротиться хотел — не держит слово.
Б у р м и н. Вон он как навалился! А я тут с вами… Опять на переправах?
А н н а. После контузии в порученцах был… или в этих, как их, ну на посылках!
Б у р м и н. Ординарцем, что ли?
А н н а. Ага, ординарцем, потом отказался. Не по характеру, говорит. Теперь снова переправы налаживает.
Б у р м и н. От сыновей есть вести?
А н н а. Ребятки вместе, в одном танке вовсе. Командиром
Б у р м и н. Ловко угадали… в одну колоду… четыре валета. Анна. Ага, ловко.
Подходит Е в с е й. Анна пятится от него.
Б у р м и н. Язык отсох? Говори.
Е в с е й. Похоронку Вассе вручил… криком зашлась.
А н н а. А мне… мне что выпало?
Е в с е й. Тебе… хе-хе-хе… Тебе ничего. Так что зря всполошилась. Одно письмишечко было — Ждан взял.
А н н а. Так чего ж душу-то мне, как дратву, сучишь? У, ворон!
Е в с е й. Любопытно, к примеру. (Уходит.)
Входит Ж д а н.
Ж д а н. Письмо, мам! От Кирюхи письмо!
А н н а. А Федя? Что с Федей?
Ж д а н. И он жив… вместе пишут.
А н н а. Дай сюда! Дай… сердце лопнет. (Читает.) «Здравствуйте, наши родные! Во первых строках моего…» Зачеркнуто… Ага, ясно! «…своего письма хотим сообщить, что живы-здоровы…» Живы! Живы!
Ж д а н. Вот видишь! А ты обмерла.
А н н а. Немцы-то не в чучела стреляют. Людская плоть уязвима. «… живы-здоровы. Чего и вам желаем. Служим по-прежнему вместе. Только уж на другом танке… Тот, первый, в бою потеряли. Бой трудный был, жаркий. Федька даже струхнул малость. Выскочил из машины, да так дернул — едва догнали». Опять зачеркнуто. Дальше-то Федина рука. «Врет он, мам! Врет, не струсил я. Бежал потому, что снаряды кончились. А к нам ихний танк подбирался. Пришлось остановить». Снова Кирилл… «Так что теперь на счету три немецких коробки. Один падает на Данькин пай. От тяти писем не получаем. Если что знаете о нем — пропишите. Все вроде. Если не считать, что по дому соскучились. Как там Стеша? С фронтовым приветом братья Калинкины».
В пригоне подойник загремел.
А н н а. Степанида, слышь-ко, иди сюда!
С т е ш а (появляясь). Я молоко пролила. Все до капельки.
А н н а. Читай, читай! Тут про тебя написано.
Стеша, приняв «треугольничек», уходит.
Ж д а н. Эх, судьбина! Братья там, а я бумаги в совете мараю.
А н н а (подозрительно). Снова в военкомате ошивался?
Ж д а н. У них одна отговорка: молод! Люди в шестнадцать лет полками командовали.
А н н а. Люди, люди! Те
Ж д а н. Несознательная ты, мам.
А н н а. Троих проводила — хватит! Кто может — пущай отдает больше.
Б у р м и н. Троих — это да, троих — это много! Я, правда, в газете читал, одна женщина пятерых на фронт отправила. И сама за них… вот, сама…
А н н а. Ты-то зачем сюда пожаловал? Знаю ведь, неспроста голову мне морочишь.
Б у р м и н. Устал я, Анна… от этой легкой жизни! Кругом стон стоит. Слезы кругом. И — попреки. Одни попреки! Колхоз — на мне, сельсовет — на мне. Что я, каменный, что ли? Что я, винтовку в руках держать не умею?
А н н а. Пореви — легче станет.
Б у р м и н. Заревел бы — слез нет. И выхода тоже нету.
Ж д а н. Не казнись, дядя Федот. Лучше приляг на часок, и пусть тебе мир приснится, без слез, без похоронок, покой, который мы все потеряли.
Б у р м и н. Хорошо про покой говоришь, задушевно! Без слез, значит, без похоронок… Хорошо! Только хлеб-то наяву сдавать надо. И везти наяву. А на чем везти? Лошадей нет… всего четыре клячонки.
Ж д а н. Бигилинские на коровах возят.
А н н а. Вон куда вывел! Издалека вел, кругами. А вывел прямо. Нет, золотко, коровушки не проси. Лучше сама запрягусь в оглобли, чем над Зорькой измываться позволю.
Ж д а н. Уступи, мам. Я тебя очень прошу, уступи. Прости, курицу яйца не учат, но ведь нужно. Нужно!
А н н а. Сами впрягайтесь. Меня впрягайте. Зорьку не трогать.
Б у р м и н. Что ж, не неволю. Твоя доля и без того велика.
Входят д е д С е м е н и Т о н я.
Т о н я. Ну, хоть вы ему скажите! Зерно на себе везти собрался. Тоже мне, тягло!
С е м е н С а в в и ч. Защитничкам-то надо чем-то питаться. А хлеб на току лежит. Вот-вот прорастать начнет.
Т о н я. Близкий путь! Туда и обратно шестьдесят километров. Свалишься посреди дороги.
С е м е н С а в в и ч. Ёкмарьёк, в солдатах больше того хаживал. Ноги, поди, не забыли про стародавние марши.
Т о н я. Зато сам забыл, сколько лет на земле прожил. Тетя Нюра, ну что мне с этим стариком делать?
А н н а. Видно, уж ничего не поделаешь. Отпусти. (Старику.) Если Зорьку доверю — справишься?
С е м е н С а в в и ч. Я, да не справлюсь? В казахских степях таких рысаков объезжал… Тут — корова. Посовестилась бы смеяться над стариком.
А н н а. «Корова», «корова»! С коровой-то больше еще возни. А разозлишься да ударишь, так я…
С е м е н С а в в и ч. Что я, изверг какой, Аннушка? Что я, лихоимец? Я животную с малых лет уважаю.
А н н а. Ну и ладно. Езжай… езжай.
Б у р м и н. Выручила ты меня, Анна! Даже не знаешь, как выручила.
Ж д а н. Мама у меня такая!
А н н а. Какая?
Ж д а н. Ну… замечательная.
А н н а. Часом раньше кто несознательной обозвал?
Ж д а н. Ошибся. С кем не бывает.