Пьесы
Шрифт:
Чаплин: А Боброк?
Илларион (поправляет): Бренко.
Чаплин сверкнул в его сторону глазами.
Чаплин (поясняет): Комиссия по канонизации полностью укомплектована…
Кирилл морщится и машет в его сторону рукой.
Кирилл (раздражённо): Какой еще «Боброк»? Симона давай!.. этого… как его?
Илларион (подсказывает):
Кирилл: Точно! Чтобы люди не простаивали.
Илларион (еле слышно): А зачем?
Кирилл (в тон ему): Пусть будет. (Чаплину, громко) Давай, отец Всеволод. С Богом.
Поворачивается к Иллариону, берет из его рук папку и жадно листает.
(азартно) Так вот ты какой, склон хребта Псехако… А это что?
Илларион понимается на цыпочки, чтобы заглянуть патриарху за плечо.
Илларион: Туркомплекс. «Лаура-Газпром». Президентский люкс обещали. Если, конечно, самого в это время не будет…
Кирилл (перебивает): Понятно… (мечтательно) Шикарный склон… Для тех, кто понимает.
Илларион за его спиной загадочно улыбается и кивает.
Занавес.
Сцена третья
Комната «Кирилла». Обстановка напоминает недорогую провинциальную гостиницу. Только нет окон. На письменном столе в углу стопка богослужебных книг. Две двери: одна (застеклённая большим зеркалом) – входная, другая ведет в совмещенный санузел с душевой кабиной. «Кирилл» в синем спортивном костюме и тапочках сидит на краю застеленной покрывалом постели.
Открывается дверь. На пороге появляется плечистый охранник – тот, с которым шушукался патриарх после своего выступления в Храме Христа Спасителя. В руках охранника поднос с едой, характерной для старых советских столовых: рассольник, винегрет, гречневая каша с тефтелями, компот.
Охранник (бесцветно): Обед.
«Кирилл» (оживлённо): О! Красивый! (заискивающе тараторит) Мне б плиточного краюху. Заварить. Душа требует. А? Швейцары давали. Говорят: дорогой.
Охранник (небрежно): Пуэр что ли?
«Кирилл»: Во-во!
Охранник (холодно): Не положено. Зубы чернеют.
Оставив поднос на журнальном столике, уходит.
«Кирилл» (вдогонку): Так я ж чищу! Как Мойдодыр…
Слышен звук запираемого засова. «Кирилл» тихо про себя матерится, обиженно плюхается на кровать и отворачивается к стене.
В этот момент
«Кирилл» (настороженно): По какой статье?
Незнакомец: 282-я
«Кирилл» (озадачено): Это новая, что ли?
Незнакомец (возражает): Ветхая.
«Кирилл»: Не понял.
Незнакомец (беспечно): А-а, забей…
Лезет за пазуху и достаёт небольшой параллелепипед, плотно завернутый в газету.
Тащи чифирбак, дядя. Ща погреемся.
Озадаченный «Кирилл» садится и слегка трясёт головой, будто не верит своим глазам. Потом потеряно смотрит по сторонам – подходящей банки для чифиря у него нет. Тем временем незнакомец разворачивает газету – там добрый шмат 10-летнего пуэра. Он вопросительно смотрит на «Кирилла», потом понимающе улыбается и подмигивает.
Незнакомец: Ладно. Не кисни! На радуге зависни!
«Кирилл» (недовольно): Чего?
Незнакомец отработанным движением опытного фокусника откуда-то из-за спины достаёт пустую литровую стеклянную банку и возвращается в санузел. Слышен шум воды.
«Кирилл» (бормочет себе под нос): Тут это… Розеток нету… И кипятильника…
Незнакомец возвращается. В руке – банка с водой. Держит ее осторожно – кончиками пальцев за горлышко.
Незнакомец (подмигивает): Ну, чё? Завис?
В этот момент вода в его руках начинает бурно кипеть. Незнакомец чертыхается, быстро ставит банку на край журнального столика и дует на обожженные пальцы.
Незнакомец (нетерпеливо): Давай подключайся. Рыльце попроще сделай и плитку кроши.
«Кирилл» спохватывается: быстро садится на кровать, возится с пуэром и кипящей водой. Незнакомец присаживается на корточки рядом и внимательно наблюдает за процессом.
«Кирилл» (ворчит себе под нос): Галимое палево. (кивает на дверь) Псы как сеанс смотрят. Ща нарисуются…
Незнакомец (небрежно): Не нарисуются.
«Кирилл» (недоверчиво): С чего вдруг?
Незнакомец: Они меня не видят.
«Кирилл»: Почему?
Незнакомец (пожимая плечами): Не дано.