Петербург 2018. Дети закрытого города

Чурсина Мария Александровна

Глава 24

Честные слова

Первое октября. День разбитых стекол

Она сошла с ума. Это Антон знал совершенно точно. Она вернулась утром, и туфли оставили на линолеуме мокрые следы. Она прошла прямо на кухню, села там, не снимая плаща, и посмотрела на него почти счастливо.

– Хочешь, я сварю кофе? Ты любишь кофе? – сказала Вета. Промокший плащ распахнулся на груди, а под ним была только ночная рубашка,

тоже мокрая.

Баночка кофе завалялась на верхней полке шкафа – кто-то подарил, а варить кофе Антон не умел, да и времени у него не было, чтобы заниматься такой ерундой.

– Я не знаю, – сказал он, растрепанный и в незастегнутой рубашке. Он не успел как следует испугаться ее новому исчезновению – Вета вернулась через несколько минут после того, как но проснулся, вот только горечь во рту еще осталась. – Свари.

– Я всегда варила для Ми. Ну, для моей бывшей научной руководительницы.

От ее плаща тихо пахло ночью, дождем и ветром. Диким ветром, который никогда не появлялся на улицах города днем. Нет-нет-нет, днем было слишком опасно, его могли заметить. Дикий ветер выходил на охоту только ночью.

Молча Антон смотрел ей в спину и на пояс плаща, свисающий почти до самого пола. Он сам себе до смерти напоминал ревнивого мужа из пошлых анекдотов, но вопрос выбирался наружу, лез через плотно стиснутые зубы.

– И где ты была?

Но она же сошла с ума, а значит, правдоподобного ответа он не получил бы в любом случае.

– Нигде, просто гуляла, – пожала плечами Вета.

– «Просто»? Это запрещено. Как тебя до сих пор не угораздило нарваться на патруль?

Вета обернулась к нему на мгновение, взгляд ее был отстраненным. Рот чуть приоткрылся, будто она собиралась объясниться, но тут же мотнула головой и промолчала: «все равно ты не поймешь», – говорило ее лицо.

– Там совсем не темно ночью, – сказала Вета примирительно, когда кофе закипел в первый раз, – фонари почти нигде не горят, но небо светлое, и вода…

Она почти проговорилась, поэтому тут же замолчала. Зашипел кофе, роняя пенку на синее пламя. Вета выключила газ.

Она не выглядела сонной, скорее наоборот. Она была свежа, словно спала всю ночь, а утром совершила пробежку вокруг двора, и утренняя прохлада покрасила ее щеки в нежно-розовый цвет.

– Что происходит? – спросил Антон, хоть на его месте, наверное, глупо было требовать ответа.

– Ничего. Ты спал. Я не стала тебя будить. – Она села напротив и сложила руки, как примерная пятиклашка. – Тебе же на работу.

«Вот так и сходят с ума, – подумал Антон. – Примерно так».

Ему нужно было решиться на что-то прямо сейчас, иначе – он опасался прийти вечером в пустую квартиру, пустую уже абсолютно, совершенно, полностью, а не на одну ночь. Чашка кофе стояла перед ним, и от сильного запаха почему-то тошнило. Она варила такой же кофе для своей бывшей…

– Пойдешь сегодня со мной? –

сказал Антон. – Тебе выпишут пропуск. Скучно же будет сидеть в квартире весь день.

– Нет. – Вета качнула головой. – Перестань, не хочу я путаться у тебя под ногами. Я найду чем заняться.

«Будешь бродить по городу в ночной рубашке и плаще поверх нее».

– Что мне сделать? – беспомощно спросил он.

– Пей кофе, – улыбнулась Вета. – Одевайся и иди на работу.

Она ушла в комнату, скинув на ходу плащ. Переодеваться, наверное, а может быть, спать или просто сидеть на кровати в ожидании следующей ночи. Когда в дверь позвонили, Антон даже не удивился, только обжег руку о горячую чашку и пошел открывать, мысленно припоминая всех демонов.

У порога стояла девочка лет тринадцати с темными волосами ниже плеч. Она выглядывала из-под челки, как из шалашика, как будто пряталась и очень не хотела, чтобы ее нашли. Еще на ней поверх блузки и юбки была синяя форменная жилетка – и не было даже плаща. Антон невольно посторонился.

Девочка вошла, деловито вытирая ноги о резиновый коврик, поздоровалась и спросила:

– А где она?

Антон обернулся на прикрытую дверь комнаты, не сразу сообразив, как позвать Вету, но девочка все поняла по-своему. Придерживая сумку, которая при каждом шаге хлопала ее по бедру, она прошла мимо Антона и толкнула дверь.

– Елизавета Николаевна, вы к нам больше не придете? – Голос полез вдруг на самые высокие ноты.

Антон увидел, как замерла Вета с расческой в руке. Она была уже одета, по-школьному строго, хотя вроде бы и не собиралась идти на работу.

– Руслана, как ты меня нашла? – Уже ни капли не сумасшедшая, а обычная учительница, хмурится и задает каверзные вопросы.

– А вы не придете, да? Нам Лилия сказала, и директор. Почему вы нас бросили?

– Руслана, ты выслушаешь меня или ты пришла только покричать? – Вета опустила расческу на стол и сложила руки на груди, теперь уже совсем растворившись в своей роли.

Иногда Антону казалось, что учителя и не бывают людьми – простыми, понятными. Они бывают только учителями, и никем другим, и их даже специально учат говорить учительскими фразами: «А голову ты дома не забыл?»

– Я не буду вас слушать, я вам верила, я думала, что все изменится, а вы!.. Я боюсь, даже если меня переведут в другую школу, теперь уже ничего не исправишь. Он же меня найдет.

Антон не видел лица девочки, но и видеть не хотел. Подозревал, что молочная бледность сползла с ее щек. Вета слушала молча, с поджатыми губами. Она даже не знала, какой неприступной выглядит, и как вообще эта девчонка с непонятной сумкой через плечо решилась штурмовать такую хмурую крепость?

– А то, что вы сбежали, это просто трусость и предательство, и ничего больше! Вы теперь спать спокойно можете, интересно? Вам Рония и Игорь не снятся?