Петербург аномальный
Шрифт:
Прошло два года, мужчина находился дома, разговаривал со знакомым. И неожиданно почувствовал, как будто его сознание взяли под контроль. Приказали: «Скажи товарищу, что тебе нужно идти». Оделся, вышел. Приятель настолько удивился, что последовал за ним. Но долго ходить за «зомби» не стал. А шофёр очнулся в электричке, едущей в Петербург с такой станции, на которую он за полчаса не мог добраться никак. Сидел в позе эмбриона. Причём одежду явно снимали — что-то было надето наизнанку, шнурки на ботинках развязаны. Его жена работала на Балтийском вокзале в медпункте. Бедолага до неё и добрался.
Групповой пролёт « тарелок »
В 2007 году (29 сентября, в 21.45) на улице Сантьяго-де-Куба очевидцы около десяти минут лицезрели
Круги на снегу
В 2007 году (10 февраля) в парке Интернационалистов (рядом с пр. Славы) на заснеженном поле образовались круги: в большем — меньший и так далее. Жильцы ближайших домов сделали их фото с верхних этажей. К сожалению, уфологи исследовать их не успели: тёплая погода стёрла все следы.
Треугольник над Светлановским
В 2008 году (19 февраля) несколько человек шли по Светлановскому проспекту в сторону проспекта Тореза. Была ночь — 03.15. Объект треугольной формы размером примерно в половину лунного диска долго висел в небе на одном месте. НЛО имел серебристо-голубой цвет, снизу мигали два огонька (красный и зелёный). Очевидцы понаблюдали за необычным минут двадцать и двинулись дальше.
Рис. 8. Круги в парке Интернационалистов
Рис. 9, 10, 11. Портрет пришельца, созданный со слов очевидцев
Рис. 12. Этот снимок сделан в Выборгском районе Санкт-Петербурга 19 июля 1999 года
В заключение заметим: когда речь заходит об НЛО, существ, управляющих ими, называют инопланетянами. А ведь об их инопланетном происхождении нас никто не извещал. Поэтому вывод о «космической прописке» остаётся под вопросом... Вот что по этому поводу говорил авторитетный американский исследователь НЛО Джон А. Киль: «Летающие тарелки не прилетают с какой-то далёкой планеты и не являются представителями какой-то таинственной цивилизации. Они — наши непосредственные соседи, часть другого пространственно-временного континуума, где жизнь, материя и энергия радикально отличаются от нашего».
Очень может быть, всё так и есть, и, тем не менее, это лишь гипотеза. Истинное положение вещей покажут дальнейшие исследования уфологов. И ещё — прислушайтесь к мудрому совету уже упомянутого Джона А. Киля: «Шутки с НЛО так же плохи, как шутки с чёрной магией... Лёгкое любопытство к НЛО может превратиться в разрушительную одержимость...»
Наш « Бермудский треугольник »
Говорил, ломая руки,
Краснобай и баламут
Про бессилие науки
Перед тайною Бермуд.
В. Высоцкий
Рис. 13. Питерский «Бермудский треугольник»
«Бермудский треугольник» всё ещё остаётся самым знаменитым из загадочных мест, связанных с исчезновением людей и транспортных средств. Но с XV века, когда там были отмечены первые случаи пропажи судов с экипажами, список подобных аномальных зон постоянно пополняется. Теперь на земном шаре их множество. Здесь люди встречают пришельцев, заболевают или, наоборот, выздоравливают. В нашем городе — это так называемый «Петербургский Бермудский треугольник». Одна из его сторон проходит от Сенной площади, пересекая канал Грибоедова, до Вознесенского проспекта. Вторая
.
Рядом с Сенной площадью прячется между двумя старыми домами, пожалуй, самый коротенький в городе переулочек. Он соединяет Садовую улицу с набережной канала Грибоедова. Этот переулочек и перекинутый через канал мостик названы по имени купца, некогда владевшего находившимся поблизости кабаком, Кокушкиными. За Кокушкиным мостом проходит Столярный переулок. Шестнадцать домов (девять по чётной и семь по нечётной стороне) составляют его. Большинство домов построено в первой половине XIX столетия. Внешне здания не очень примечательные, в основном в четыре этажа, с балконами и скошенными углами, с тёмными подворотнями и как близнецы-братья похожими друг на друга дворами-колодцами.
В начале XVIII века здесь существовала тесная застройка Переведенской слободы, в которой жили главным образом мастеровые, приписанные к Адмиралтейству. Частые пожары уничтожали деревянные постройки, и на погорелых местах возводили каменные дома. Так стал формироваться Столярный переулок. Три улицы, пересекавшие его — Большая, Средняя и Малая Мещанские, — своими названиями свидетельствовали о социальном составе населения, проживавшего здесь: ремесленники, мастеровые, бедные чиновники низших классов и мелкие торговцы, принадлежавшие к мещанскому сословию. Среди ремесленников и мастеровых было немало сапожников, жестянщиков и столяров. Переулок изобиловал питейными заведениями. Они были в каждом доме: кабаки, трактиры, рюмочные, полпивочные лавочки. А рядом дышало «брюхо Петербурга» — Сенная с её знаменитым рынком. По булыжной мостовой Столярного и Мещанских тянулись к Спасу-на-Сенной богомольцы. Тянулись мимо питейных и мелочных лавочек, мимо тенистых дворов, в колодцах которых стояла вода цвета ржавчины. От Екатерининского канала (его часто называли в прошлом канавой) веяло прохладой и запахом свежей рыбы, которую привозили на лодках для торговли.
В конце 1829 года в большом доме у Кокушкина моста, принадлежавшем в то время купцу и ростовщику И.Д. Зверкову, поселился никому ещё не известный Н.В. Гоголь-Яновский. Живя в этом доме № 18/69 (он был тогда на два этажа ниже), Гоголь пытается устроиться на службу в департамент, пробует свои силы как чтец, но его преследуют неудачи. Наконец он принят в департамент на набережной Мойки, 66, на самую низшую чиновничью должность. Он должен главным образом переписывать бумаги. Одни чиновники строчат ответы на письма и запросы, другие переписывают их начисто, третьи регистрируют и подшивают бумаги. Итак весь день. Стоит в залах скрип гусиных перьев и шелест бумаг. Зелёные вицмундиры весь день перед глазами. Жизнь Гоголя разделилась на две половины. Одна медленно тянулась в департаменте, где он натягивал на себя мундир Поприщина, вторая начиналась к вечеру в доме Зверкова. Гоголь брал перо, садился поближе к окну, чтобы не жечь свечи, и писал, вспоминая родную Васильевку в Малороссии.
Так создавались «Вечера на хуторе близ Диканьки». И первое впечатление от Петербурга у кузнеца Вакулы из «Ночи перед Рождеством» будет весьма напоминать удивление провинциала Гоголя при первом его знакомстве с городом на Неве: «Боже мой! Стук, гром, блеск, по обеим сторонам громоздятся четырёхэтажные стены...»
У Гоголя была характерная черта — он любил направлять своих героев в те же места, где побывал сам. Так произошло и с домом Зверкова. Автор «Записок сумасшедшего» привёл к нему Поприщина, привёл тем же путём, каким сам возвращался домой из департамента: «Перешли в Гороховую, поворотили в Мещанскую, оттуда в Столярную, наконец к Кокушкину мосту и остановились перед большим домом. “Этот дом я знаю, — сказал я сам себе. — Это дом Зверкова ”. Эка машина! Какого в нём народа не живёт: сколько кухарок, сколько приезжих! А нашей братьи чиновников — как собак, один на другом сидит».