Петербург: вы это знали? Личности, события, архитектура

Антонов Виктор Вячеславович

Таким же местечком, как Радомысль, выглядел уездный Тараща к югу от Киева, где Василий, родной брат Владимира, несколько лет служил предводителем местного дворянства и председателем мирового суда. В Тараще он имел свой дом, в уезде – имение, в Киеве – тоже дом на Набережно-Никольской улице. Женился Василий на Наталье Даниловне Смолодович, дочери профессора-литургиста Киевской Духовной академии. Она родила пятерых детей, в их числе Владимира (1870–1952), будущего генерал-майора Императорской армии, который в эмиграции стал одним из лидеров украинских сепаратистов, прозванным «батька-атаман».

В Таращах мировым посредником какое-то время служил и Владимир. Там он столкнулся с распространением «штунды», протестантской секты, слившейся позднее с баптизмом. Об этом есть его

рассказ в письме к Ивану Петровичу Корнилову (1811–1901), писателю и известному деятелю народного образования, чьи «субботы» Сикевич охотно посещал, приезжая в 1890-е в Петербург. «Самый подбор посетителей Ваших, – писал он, – и тот исторически православно-русский дух, та любовь к нашей матушке родине и ревность о православной церкви <…> все это делает субботний Ваш салон глубоко интересным». На дискуссию в салоне Сикевич откликнулся большим размышлением о значении духовного образования в пореформенной России. Судя по этому размышлению, взгляды Сикевича можно назвать славянофильскими и охранительными⁸.

Продолжая в 1880-1900-х годах службу в губернских Сувалках в Северо-Западном крае, Владимир Мелентьевич занимал должность председателя съезда мировых судей судебного округа, будучи депутатом от попечительства местного православного собора (он взорван поляками в 1930-е гг.). По служебным делам часто ездил в Петербург. В Сувалках большинство жителей состояла из евреев и поляков; русских насчитывалось всего полторы тысячи человек, часть из них составляли старообрядцы-беспоповцы. Город считался «одним из самых благоприятно обставленных городов Царства Польского»; в нем имелась промышленность, выходили «Губернские ведомости» и польская газета, действовала губернская гимназия. Польская культура в Сувалках преобладала, русская была второстепенной.

В провинциальном захолустье в 1890-е годы Сикевич создал большинство своих пьес, которые и определили его место в истории русской литературы позапрошлого века. Место скромное и малозаметное. Удалось найти названия

10 комедий и драм автора и с текстом некоторых из них ознакомиться в Российской Национальной библиотеке. Выявлены следующие произведения, получившие разрешения цензуры: «Залетная пташка», комедия (1890 г.); «Полвека спустя», драма (1892 г.); «Из мрака к свету», комедия (1892 г.); «Запуталась», драма (1894 г.); «Цветы просвещения», комедия (1894 г.). «Три жизни», драма (1895 г.); «За грех отца», драма (1897 г.); «Люба Крупицына», комедия (1899 г.); «Тиран», комедия (1895, 1899 гг.); «Я – не я», комедия (1913 г.). Часть этих пьес была напечатана в «Драматических сборниках», но какая-то часть, по-видимому, осталась в рукописи. Пьесы, как и все свои произведения, малоросс Сикевич писал на русском языке. Он был членом Общества русских драматических писателей.

Наибольшее внимание вызвала его комедия «Цветы просвещения», поставленная в конце 1894 года на сцене Никитского театра в Москве, в ней критика усмотрела сатирическую пародию на «Плоды просвещения» Л.Н. Толстого. Действие пьесы происходит в помещичьем имении генерала Полисова, 55 лет, тот ходит в парусиновой блузе и лаптях, произносит нравоучения о непротивлении злу и целомудренном браке.

Другие персонажи весьма напоминают героев А.Н. Островского: купец Мальгин, «брюхач, с жирным лицом», сосед-помещик, «на лице которого весь прейс-курант», юркий племянник, бойкая служанка Феня и «благообразный старый камердинер». По отзыву театрального рецензента С. Васильева, «пьеса написана толково, хорошим языком, имеет органическое развитие внутри самой себя…».

Первое представление комедии прошло с успехом, но после него в газетах посыпалась брань, «простая» и «отборная», за осмеяние толстовства и за сходство с «Плодами просвещения», хотя автор категорически отрицал всякий намек на произведение Толстого. Но поклонники Льва Николаевича долго не унимались, несмотря на объективное суждение, что «если основа сатиры верна, то не за что „ругать“ пьесу, а писать сатиру на „учение“ – это право литературы и театра»⁹.

«Цветы просвещения» своей откровенной злободневностью выделяются

среди других произведений Сикевича, те, хотя и посвящены насущным проблемам русской жизни, зачастую трактуют их в духе мещанского зубоскальства и банальной морали. Они написаны хлестко, с вниманием к повседневным реалиям и типовым образам, однако герои лишены глубоких характеристик, а сюжеты – напряженного развития. Сикевича можно назвать скромным эпигоном реалистической школы А.Н. Островского, и в этом причина его долговременного забвения.

Драматурга можно поставить в один ряд с В.А. Крыловым (1838–1906), плодовитым автором того времени, который в своих развлекательно-обличительных пьесах метко схватывал приметы современной жизни, но тоже никогда не создавал ярких и запоминающихся характеров. Сикевич весьма ценил отзывы Крылова о своих пьесах, но лично знаком с ним не был. Отзывы Крылова – неизвестны, но сохранилась негативная рецензия A.A. Потехина (1829–1908), другого драматурга сходного уровня и начальника репертуарной части столичных Императорских театров. О пьесе «Три жизни» (переработанной драмы «Из мрака к свету») он в 1894 году сурово писал, что, несмотря на изменения, «недостатки остались теми же, как и были <…> Окончание, переделанное из мелодраматического в quasi трагическое не служит к улучшению пьесы и доказывает только отсутствие органического развития действия»¹⁰.

Наряду с пьесами Сикевич, опираясь на свой дневник, начал писать для «Исторического вестника» мемуарные рассказы. Кроме напечатанных (о них сказано выше) он, ободренный успехом у читателей, предполагал опубликовать в журнале и другие, а именно: о страшном петербургском пожаре 1862 года, когда выгорел весь Апраксин двор, о лакейском клубе, очерки «Петербургская ворожея» и «Знакомство с Д.М. Леоновой», известной оперной певицей и доброй знакомой М.П. Мусоргского, а также воспоминания о генерале Потапове и литературных чтениях А.Н. Островского, о чем и сообщал в письмах к издателю журнала. Он писал: «Помимо этого мой дневник представляет еще массу материала для дальнейших рассказов»¹¹. Этот дневник обнаружить, к сожалению, не удалось.

Из дневника и обыденных наблюдений был, вероятно, взят сюжет повести автора (ее название неизвестно), написанной в Сувалках в 1884 году, ее и пытался опубликовать все в том же «Историческом вестнике». Несмотря на исправления и сокращения повесть застряла в цензуре и скорее всего не была напечатана. Может быть, эта неудача стала причиной того, что Сикевич на время оставил прозу и обратился к драматургии¹².

Сикевич был не только драматургом и беллетристом, но и поэтом. Удалось найти его стихи, обращенные к великим княжнам Ольге и Татьяне Николаевнам, напечатанные как подносные экземпляры под названиями: «Русские царевны» (1898 г.), «Сокровища России» (1914 г.) и «Шестнадцатая весна» (1916 г.). Они – образец традиционной придворной поэзии, наполненной восторженными похвалами, шаблонной лестью и цветистыми комплиментами. Вот отрывок из «Русских царевен»:

Да будет вся их жизнь – ряд счастья без изъяна,Да расцветут Оне роскошною красой,Душою русския, как Ольга и Татьяна —Два перла Пушкина поэзии родной!

Сочинял Сикевич и высокопарные вирши «по случаю», например по случаю 900-летия Крещения Руси в 1888 году Вирши озаглавлены «Поклон Киеву», его родному городу¹³:

Ты вслед за благами крещеньяРоссии юной дал залогГражданственности, просвещенья,И света первый луч зажег.