Петербург
Шрифт:
Паук на выходе из здания уже деловито штопал свою паутину, поврежденную мной. Эх, жаль, уважаю я честных тружеников, пусть даже хищных, ибо сам есть тварь плотоядная, любящая хорошо прожаренный стейк и домашние пельмени. Потому не стал я вторично портить чужое средство добычи пищи насущной, а на бегу повернул налево, подпрыгнул и вломился в окно первого этажа, вынеся напрочь и сгнившую раму, и ржавую решетку. Был в этом и рациональный аспект – на бегу запутаться в плотной паутине членистоногого мутанта проще простого, а в моем положении это гарантированная смерть. Так что всем хорошо, и пауку, и мне, если не считать, что я со всего маху грохнулся на остатки асфальта перед
– Ишь ты, какие мы нежные, – проворчал я, бросаясь к мотоциклу. Успею, не успею?
Первая линия монстров неслась ко мне громадными прыжками. Из-под стальных когтей во все стороны летели комья земли, клочья мха и куски сохранившегося асфальта. И расстояние между нами стремительно сокращалось…
Не успеть… Хотя, можно попробовать использовать последний довод любого снайпера, попавшего в затруднительное положение типа моего. Опасный, конечно, но выбирать не приходится.
Две РГДэшки полетели в гущу монстров, два хлопка слились в один…
Плохо…
Все равно, что горящую спичку в кисель бросить. Пшик будет, а толку никакого, только черная сажа по поверхности. Так и тут. Ну полетели клочья бледного мяса, ну чья-то оторванная лапа покатилась по проспекту, судорожно щелкая металлическими когтями. Но на общее движение массы оживленных трупов это не повлияло. Как неслись ко мне, так и несутся. Ладно…
Отличие наступательной гранаты от оборонительной существенное, что по виду, что по эффективности. Если первая похожа на недозрелый лимон с нежно-зеленой шкуркой, то вторая лично мне по виду напоминает крупную кедровую шишку, которая если упадет сверху да по макушке, то мало не покажется. По эффективности воздействия на противника оно то же самое. Правда, есть нюанс. Оборонительные гранаты рекомендуется бросать во врага из окопа, после чего в тот окоп нырять, да поглубже, чтоб самого осколками не посекло. Но у меня окопа под рукой не было, а были лишь оставшиеся две «эфки» и толпа зубасто-когтистых тварей в пятидесяти метрах от меня.
Эх, была не была!
На этот раз хлопки вышли погромче. И результат получился нагляднее – первую шеренгу бегущих трупов разметало по проспекту в лучших традициях фильмов ужасов, с расчлененкой, гнойной слизью, брызжущей из разорванных внутренностей, и другими неаппетитными спецэффектами. Правда, и мне досталось… Один осколок по касательной заехал в плечо, второй словно кувалдой долбанул по бедру, да так, что я еле устоял на ногах.
«Мутант» отреагировал немедленно. «Состояние брони – 57 % эффективности. Система безопасности костюма рекомендует…»
– Да пошел ты! – проревел я, бросаясь к мотоциклу.
Сорвать с него дерюгу и запрыгнуть в седло – секунда…
Сунуть ключ в замок, повернуть – вторая…
Подвывая от титанического усилия развернуть машину – третья…
А твари – вот они, рядом. Разверстые пасти, полные зубов длиной в палец… Тусклые, маленькие, ничего не выражающие глазки над теми пастями… И длинные конечности, увенчанные когтями, смахивающими на остро заточенные стальные косы, которыми в моем мире деревенские жители срезают под окнами разросшуюся траву…
Но я уже делал разом много дел, не обращая внимания на тупую боль в бедре. Стартер, сцепление, первая передача ногой вниз и сразу – откинув мутный бронеколпачок, до отказа вдавить красную кнопку.
Справа и слева от меня глухо, словно проснувшиеся медведи-шатуны,
«Быстрее, мать вашу, быстрее!» – мысленно взмолился я, добавляя газ и фактически бросая байк прямо на оскаленные морды. Ведь если сейчас, вот прямо сейчас шестиствольные пулеметы не заработают…
Заработали, сволочи иноземные! Как раз в тот момент, когда до ближайшей раззявленной пасти оставались считаные метры, за долю секунды превратив ту пасть в веер кровавых брызг и костяной каши. Жутковатое зрелище, если честно, когда в толпе тварей поток свинца вдруг прорубил две широкие просеки, забрызгав и проспект, и выживших тварей мельчайшими ошметками плоти.
Но оставались те, кто был прямо впереди и по бокам двух смертоносных потоков.
Зомби с вытаращенными глазами и обрубком лапы бросился на меня, и только благодаря лобовому бронестеклу я остался в живых. Когти с размаху скребанули по нему, оставив на прозрачной поверхности сеточку белых трещин. Но я уже, пригнувшись, несся вперед, сшибая тяжеленной машиной тех, кто уцелел под градом пуль. Незадачливый труп-инвалид не удержался и сорвался вниз, под колеса. Даже несмотря на вес байка, чертовски сложно было удержать руль на эдаких кочках из плоти и костей, но я справился чудовищным напряжением всего тела. Мне не привыкать сливаться с орудиями убийства, а этот мотоцикл я как-то сразу ощутил как часть себя. И хрен какой твари, мертвой ли, живой ли, удастся разлучить меня с моим оружием…
К которому я приноровился моментально.
Оказалось, что если при движении вперед выписывать «змейку», то струи свинца, словно вода из мощных брандспойтов, полностью очистят путь впереди. Мертвые твари выли от боли и бессилия, а я летел вперед, думая лишь о том, чтобы меня не занесло на дороге, скользкой от дурно пахнущей крови.
Земляная стена редута приближалась с каждой секундой. И я точно знал – прямо там, за ней, в центре земляного укрепления, стоит Оператор, которому не нужны глаза. Зачем они существу, которое прекрасно может видеть чужими глазами. Многими и одновременно.
И моими – тоже…
Странное, очень странное ощущение… Сейчас Оператор видел то же, что и я… а я видел то же, что и он. Меня вдруг разом стало очень много. Я был десятками выживших зомби, остановившимися после неудачной атаки и тупо смотрящими вслед уносившемуся вдаль мотоциклу. Я был рукокрылом, парящим в вышине, для которого все рожденные ползать с высоты казались ничтожными букашками. Я был собой, летящим вперед, прямо на земляную стену. И я был мертвецом, глядящим на то, как его лапа подносит к затравочному отверстию старинной пушки горящий факел.
Мои пулеметы уже успели просверлить в земляной стене порядочную дыру, когда сверху, со стены, по мне и моему мотоциклу хлестнул заряд картечи.
Я, словно в замедленном фильме, увидел полет множества круглых свинцовых пуль, летящих мне навстречу, и все, что мог сделать, это пригнуться, почти улегшись грудью на бронированный бензобак и изо всех сил вцепившись в руль онемевшими от напряжения пальцами.
Свинцовый град снес лобовое бронестекло, несколько пуль ударили по моему «Мутанту», словно десяток кузнецов одновременно долбанули по защитному костюму тяжелыми молотками. Массивный левый плечевой щиток сорвало напрочь, две или три пули ударили по затылочной части шлема, но я все равно держал руль, хотя меня неслабо повело, будто я на ринге прямой в челюсть схватил. И при всем при этом я все равно нашел в себе силы на мгновение оторвать левую руку от руля, чтобы перевести реостат над красной кнопкой с минимальной цифры «3000» на крайнюю отметку «6000».