Петербургская баллада
Шрифт:
— А может, дело в нас? — ярился Руслан. — Может, это не мир, а мы сами усыхаем? Становимся скучными и никчемными, покрываясь пылью, словно музейные экспонаты?
— Вряд ли, — покачал головой старый вор, — просто то, что в юности мы поспешно делим на черное и белое, с мудростью открывается для нас в истинном свете. Учит только опыт. Чертов опыт долгих лет, от которого никуда не деться, который не сбросить и не забыть. Твой дядя мудрый человек, Руслан. Он спас тебя не только от тюрьмы, он спас тебя от тебя же самого.
— Так не бывает… Да и зачем?
— Бывает. А зачем… Я думаю так. В детстве в нас живет не одна личность, а несколько.
— При чем здесь это?
— Ты любил как глупец. Обожал, любовался, гордился, был готов на самопожертвование.
— Что же в этом плохого?
— Когда ты украл для нее конфеты и был пойман, условная судимость за драку у тебя уже имелась. Если бы не Север, ты бы уже уехал в колонию. Вернулся бы через несколько лет уже совсем другим человеком. Сломанным.
— Почему? Разве у меня нет характера? Или там ломают всех подряд?
— Нельзя оставлять за спиной такую слабость, как любовь. Это заведомый проигрыш. Если человек хочет быть сильным, у него должен быть стержень, должна быть основа. Характер. Сила. Злость. Холодный и трезвый ум. А это несовместимо с щенячьим, сопливым чувством обожания. Ты бы ее все равно не добился. Женщины любят удачливых, сильных мужчин. Ты был обречен на поражение. Первая любовь всегда терпит поражение. А в зрелости мы удивляемся, какими были дураками. Корим себя за мягкотелость, за слюнтяйство, понимая, что прояви тогда характер, твердость духа, имей побольше опыта. Слабый не может оставаться победителем. Любовь — это слабость. Надо пересилить себя, зажать свою волю в кулак, контролировать свои чувства, не идти у них на поводу, а подчинять своей воле, и только так ты получишь желаемое…
— Но это будет уже не любовь!
— Почему? Это будет мудрая любовь. Ты проанализировал все возможности, проявил характер, добился желанной женщины, она обожает тебя, ты — победитель… Чем это плохо? Или ты думаешь, что она дождалась бы тебя из тюрьмы? Сомневаюсь. Я пятнадцать лет провел в лагерях, Руслан. И таких чудес я там не слышал. А так у тебя есть шанс. Север дал его тебе. Поэтому я и говорю: спас тебя от тебя самого.
— Но мне это не нравится. Я не хочу так!
— А ее получить ты хочешь? Так получи. Но как мужчина, а не как сопляк. Построй себя, построй свой мир, стань тем, рядом с которым она почтет за честь находиться. Женщины подчиняются только силе.
— Она не такая.
— Все женщины такие. Просто некоторые не хотят в этом признаваться, но и они рады, когда их переубедят. У вас ничего не могло получиться сейчас, но, если ты по-настоящему захочешь, получится в дальнейшем.
— А если случится так, что я добьюсь всего, о чем вы говорите… Ну, там, денег, власти, и все такое… А она тем временем будет уже с кем-то другим? Что, если я упущу самое главное — время?
— Ну и что? Тебя смущает наличие какого-то мужа? Муж — самое бесправное существо на свете. Привычная часть дома, вроде коврика у двери. Все они считают, что достойны лучшего, а тот, кто рядом с ними, лишь занимает место их идеала. Одним словом, мужа ты можешь не принимать в
— Да, — повторил Руслан, задумчиво крутя в руках бокал, — я знаю, каков этот мир на самом деле. Кому-то жизнь кажется игрой, но это иллюзия. Жизнь это сплошная борьба за выживание. И даже если тебе повезло и ты родился в столь удачное время в столь удачном месте, что тебе не грозит борьба за выживание физическое, то начинается борьба за обладание самым большим домом, самым быстрым автомобилем, самой красивой женщиной.
— И чего же достиг именно ты в этой самой борьбе?
— Практически ничего.
— А чем пожертвовал, чтобы добиться столь впечатляющего «результата»?
— Практически всем.
— Что ж… По крайней мере, честно.
— Но я доволен.
— Вот как? Чем же?
— Есть я. И стыдиться себя мне не приходится. Машины, деньги, кутежи с друзьями — все это мишура. Самое главное — то, кем я стал. А это значит, что у меня есть шанс получить весь мир… А можешь ли ты ответить так же честно: чего достигла ты и чем пришлось пожертвовать ради этого?
Она пристально взглянула на него и поднялась из-за стола.
— Проводи меня до гостиницы. Я устала. День выдался не из легких. Да и завтрашний не сулит отдыха… Да, чуть не забыла… С днем рождения тебя, Руслан…
Этой ночью ему снился Петербург. Он уже забыл, когда последний раз видел подобные сны. Обычно ему снились либо кошмары, либо голые шлюхи, либо ночь проходила в сером тумане незапоминающихся миражей.
Город во сне был величественным, солнечным, убеленным тополиным пухом. И он бродил с Таней по гранитной набережной Невы, и наступившая белая ночь была тепла и наполнена запахом сирени… Не в его характере, да и с каких впечатлений? Судя по выдавшемуся дню, скорее должно было привидеться нечто вроде «Воскресших мертвецов». Но как бы там ни было, а утром он поднялся с кровати в превосходном настроении.
Переодевшись в выходной костюм, Руслан уже подходил к своей машине, когда его окликнули. В припаркованной неподалеку «копейке» сидели знакомый ему капитан уголовного розыска Заозерный и паренек лет двадцати пяти, имени которого он не знал, но пару раз встречал во время милицейских рейдов.
— Наше вам, Виктор Петрович, — весело приветствовал капитана Руслан, — уж не по мою ли душу явились? Если хотите поздравить с днем рождения, то опоздали малость — он был вчера. Впрочем, для вас, так и быть, сделаю исключение. Выслушаю.
— Ну уж выслушать по-любому придется, — хмуро сообщил Заозерный. У него вообще было неважно с чувством юмора. — А то, что мы к тебе по поводу твоего дня рождения, так это ты угадал.
Он с трудом выбрался из машины — весил капитан килограммов под сто двадцать — и вразвалочку направился к Руслану. Помощник поспешил следом. Рядом со здоровяком-капитаном этот худощавый паренек смотрелся довольно-таки комично.
— Что у вас там произошло?
— В каком смысле? — удивился Руслан. — День рождения произошел. Праздник. Бабы. Водка. Гудеж, одним словом. У вас иначе бывает?