Петербургский сыск. 1874 – 1883
Шрифт:
– Не припомню, вот, у него брови темнее волос и больше ничего.
Ничего подозрительного найдено не было, только в шкатулке, стоявшей подле кровати, крупная сумма денег, которую околоточному не получить в виде жалования за десять лет беспорочной службы.
В сыскной части на столе перед агентами лежали найденные вещи у Семёнова. Путилин стоял у окна.
– Что на это скажите, господа чиновники по поручениям?
– Не верится, что унтер преступник, – неуверенно сказал Ивневич.
– Очень уж вовремя Семёнов сбежал, – вставил
– Странно, – только и сумел произнести Жуков.
– Договаривай, если начал, -Путилин отвернулся от окна и теперь стоял к нему спиной.
– Странно, – пожевал Миша ус, – мне кажется, что нам настоящий преступник пытается вместо себя подсунуть козла отпущения.
Иван Дмитриевич подошёл к столу и тяжело опустился в кресло.
– Продолжай свою мысль.
– Вот это, – помощник указал рукой на драгоценности, – не составляет и двадцатой части от похищенного и перед нами лежат самые дешёвые вещицы, украденные у Фролова, а это значит, что настоящий преступник разбирается в цене на ювелирные украшения…
– Или попросту знает их цену, потому что в семье Фроловых близкий знакомый или родственник, – перебил Мишу Лерман.
– Вы правы, – подхватил мысль Путилин, – близкий знакомый или родственник, которого Фроловы не испугались, когда вернулись домой и он должен обладать сведениями о том, где бывают Фроловы и когда намерены отпустить на вечер слуг
– Мы вновь возвращаемся к завещанию.
– Да, вновь наследство остаётся основным мотивом.
– Получается, что Михаил Фролов и Анастасия Кочкурова не имеют никакого отношения к убийству, они сами обладают достаточным капиталом, – продолжал Жуков, – вот Борис…
– Что с ним не так?
– Он не числится среди приезжих в столицу, значит, не хочет, чтобы его имя хотя бы косвенно связали с убийствами. Если, как говорит Анастасия Алексеевна, Борис помирился в отцом, ему не зачем скрываться.
– Верно, но может быть, есть иная причина, – пожал плечами Путилин.
– Я таковой не вижу, – категорически сказал Жуков.
– Хорошо, далее.
– Семёнов имеет в лице Софьи Лисуновой хорошего свидетеля, да и дворник его видел, тогда зачем наш унтер бежал? Причины не понятны, тем более против него нет определённых улик.
– А это? – Указал рукой на драгоценности Иванов.
– Подброшены, это такая же инсценировка, как и та, на месте убийства.
– Некий смысл в твоих словах есть.
– По поводу драгоценностей, будь Семёнов преступником, он не стал бы бросать такие козыри в руки полицейских, забрал бы всё.
– Тоже верно.
– Мне кажется, что унтера мы больше в живых не увидим.
– Почему? – С удивлением спросил Иванов.
– Он видел убийцу, видимо, тот заплатил городовому, чтобы он оставил на ночь пост. Преступник был уверен, что унтер не признается в нарушении и будет молчать в первый день, а последующие делают Семёнова соучастником убийства, ведь кто поверит, что полицейский с таким послужным формуляром сразу же расскажет, что ушёл ночевать к любовнице.
– Тоже верно, – Путилин достал из папки копию духовного завещания, – поэтому со счетов не будем
– Таким образом из упомянутых наследников больше привлекают внимание брат убитого Пётр и сестра Александра.
– А племянники?
– Сумма очень уж невелика.
– Пожалуй, ты, Миша, прав. Уделите, господа чиновники, внимание в каком состоянии находятся денежные дела каждого из упомянутых наследников, и не упускайте из виду, что нам необходимо найти Бориса, – добавил, – если он не уехал из столицы и, конечно же, Сеиёнова.
К концу дня картина прояснилась и оказалось, что Борис Фролов никуда не скрывался и жил под собственным именем, но не в столице, а в Царском Селе, которое относилось к уездным властям, поэтому младший сын убитого не мог заполнять прописной лист в столице.
Выяснил это обстоятельство Миша Жуков и чисто случайно, по делу об ограблении купца Соломонова отъехал в Царское Село и решил проверить прописные листы, вот там и обнаружил Бориса Фролова.
Путилин принял решение установить за младшим сыном убитого слежку. Сомнение вызывало, что прошло три дня, а наследник не объявился ни у сестры, ни брата.
Проверка установила, что Пётр Алексеевич Фролов, родной брат убитого, владелец трёх речных пароходов, курсирующих по Волге, имеет несколько имений в Екатеринославской губернии, поэтому в деньгах не нуждается и в настоящее время находится на излечении в Германии.
А вот сестра Александра, воспитывающая двух сыновей, жила в стеснённых условиях и нуждалась в средствах. К братьям обращалась изредка, считая ниже своего достоинства вы прашивать деньги не только на проживание, но и на учёбу сыновей. Младший был пристроен в кадетское училище, где за казённый счёт получал образование, старший же Антонин, двадцати трёх лет, слушал юридический курс в Санкт—Петербургском Университете.
Не смотря на летний сезон, Борис снял для себя на несколько месяцев мансарду в доме одного давнего приятеля, так кстати встреченного около Знаменской площади по самом приезде. Тогда Фролов—младший не стремился к особому комфорту, главное есть крыша над головой и стол.
Выяснилось, что последние три дня Борис не выходил из дому, ссылаясь на плохое самочувствие и ждал письма от отца. Окружающие подтвердили, что в ночь убийства Фролов—младший вернулся из столицы только под утро. Подозрение начало перерастать в уверенность.
– Вот и искомый преступник, – потирал руки Жуков.
– Не совсем так, – возразил ему Лерман, – если Борис не выходил из дому в течении трёх дней, то как он мог…
– Договаривайте, Пётр Павлович, убить Семёнова?
– Да.