Петька Дёров(изд.1959)
Шрифт:
— Айда на Кремлевскую стену, — предложил Фома. — Оттуда смотреть — красота. Петьке Псков покажем.
Ребята, перегоняя друг друга, карабкались по крутому откосу, почти отвесно спускавшемуся к реке от Кремлевской стены. Первым достиг ее подножья Петька. Фома, запыхавшись, влез вторым.
— А ты ловок, черт, — одобрительно сказал он. — Смотри-ка, первым влез!
За ними, тяжело переводя дух, взобрались и остальные.
— Вот бес! — бранился Васька Гусь. — Круто до чего! К как тут раньше на
— А вот так и бились, — ответил Белоголовый. — Колотили друг друга топорами да дубинами. Кто сильнее, тот и одолеет.
— А псковских никто никогда не одолевал, — вмешался Фомка, — всегда псковичи врага колошматили. Вот! Читал в истории про псов-рыцарей? Нам в детдоме рассказывали. Они хотели всю русскую землю покорить, уж и Псков взяли… А псковичи как поднялись да как дали!.. Снова освободили Псков, а потом на Чудском озере разбили этих самых рыцарей до конца. А кто всё это сделал? Наши!
— Кто наши? — переспросил Зозуля.
— Наши, псковичи. Читать, брат, побольше надо.
— А кто командовал тогда псковичами, знаешь? — решил проверить знания друга Петька.
— Еще бы! Александр Невский. Он хоть и князь был, но храбрый. Впереди всех дрался. А когда победили, вот здесь, на соборной площади всему народу псковскому кланялся, спасибо говорил, что помогли врага разбить. А враги эти, псы-рыцари, кто были, знаешь?
А сейчас кто напал на советский народ? Опять те же псы-рыцари, фашисты гитлеровские. И опять мы их разобьем, — убежденно закончил Фомка.
— Вот бы сейчас сюда Александра Невского, — задумчиво вымолвил Пашка Кривой.
— Дурак, — презрительно посмотрев на него, сказал Петька. — На что нам Александр Невский? Он тогда один был, а у нас сейчас какие полководцы! Ворошилов, Буденный да еще сколько есть.
Ребята замолчали.
Хорош был день. Солнце грело тепло, не по-осеннему. Растянувшись на земле, Фомка с удовольствием подставлял его лучам свое круглое, веснушчатое лицо.
— Эх, ребята! — мечтательно заговорил он. — Помните, как бывало в пионерских лагерях?.. Загорали, купались… А осенью — в школу. Собирались в Доме пионеров, рассказывали, кто где отдыхал, что делал. Любо было послушать! А теперь что?.. Одни только противные морды фашистские повсюду торчат.
— Ничего, Фома, — откликнулся Петька. — Вот придут наши, — опять хорошо будет.
— Конечно, будет, — подхватил Васька Гусь. — Как двинут на них наши самолеты, танки, как дадут фашистам…
— У меня отец командир… На танке… — задумчиво вставил Зозуля.
— Вот я и говорю, — продолжал Васька. — Дадут бандитам по шее, выгонят ко всем чертям; опять хорошо жить будем.
И оживленный разговор о том, какая снова хорошая жизнь настанет после того, как Красная
Вдоволь наговорившись, обсудив все свои дела и городские новости, мальчики пошли домой.
Петька и Фомка направились к Запсковью.
Маленькие кривые улочки этой части города были теперь замусорены. Окна небольших одноэтажных домиков тщательно занавешены.
— Вот здесь, недалеко, тетя Поля жила, — вздохнул Петька, увидев блеснувшую в конце улицы реку.
— А ты не пробовал узнавать, где она? — спросил Фомка. — Может, все-таки жива осталась?
— Нет, — ответил Петька. — Не было там никого.
— Пойдем сейчас. Авось, что-нибудь узнаем, — предложил Фома.
Разбитый квартал у реки и сейчас был пустынен — развалины, пожарища. Но у обгорелой трубы одного из разрушенных домов копался в битом кирпиче мужчина средних лет, вытаскивая из-под мусора какие-то железки.
— Здравствуйте, дядя, — поздоровались мальчики, подойдя к нему. — Скажите, вы здесь раньше жили?
Мужчина выпрямился, держа в руке заржавленную печную вьюшку.
— Нет. А что? — осторожно спросил он.
— У меня тут тетя жила, вот где дуб повален, видите, — объяснил Петька. — Я к ней приехал, а ее нет, и всё разбито. Я узнать хотел, может, она где-нибудь…
— Вот что? — успокоился мужчина. — Не знаю, мальчик. Я, видишь ли, сюда так зашел. Печку к зиме отремонтировать надо, — поторопился объяснить он. — Вьюшку вот… Тут ведь всё равно никому не нужно. А ты к реке поди. Видишь, маленький домик. Бабка Агафья живет, огородница. Ее все псковичи знают. Капусту, морковь да лук выращивала. Добрая старуха. Может, ей что известно.
Поблагодарив, друзья направились к стоявшей на отшибе у реки древней, покосившейся избенке, окошки домика украшали потемневшие от времени, но не потерявшие красоты узорные затейливые наличники.
Обойдя избенку, они увидели копавшуюся на грядке старушку, убиравшую, видно, остатки урожая. Теперь
Петька вспомнил ее. Когда они с отцом приезжали летом в Псков, тетя Поля как-то раз послала его в домик у реки за зеленым луком, чтобы угостить Петькиного отца окрошкой.
— Бабуся! — тихонько окликнул он.
Старушка подняла голову. На ее голове был надет чистый белый в крапинку платочек. Окруженные лучиками морщинок глаза щурились от осеннего солнца.
— Чего тебе, сынок? Нету, милый, ничего нету. Как дед Ефим умер, так я ничего больше на продажу не сажу, только для себя. На рынок иди, родименький.
И бабка отвернулась.
— Бабуся, да мы не покупать. Мы спросить пришли. Тетя Поля у меня тут жила. В домике желтеньком, около дуба. Может, знаешь, куда девалась?
Лопата выпала из рук бабки Агафьи.