Петька Дёров(изд.1959)
Шрифт:
— Петькой, а фамилия Дёров.
— А откуда ты?
— Из Гатчины. У нас всех немцы убили. Пришел сюда к тетке, а ее дом разбомбило и сама, не знаю, где,
— Ай-ай, — сочувственно покачал головой рыжий. — Куда же ты теперь?
— Не знаю.
Мальчики помолчали.
— Я тоже один… — сказал немного погодя Фома. — Только моих немцы не убивали. Я еще маленький был, когда отец с матерью померли и меня в детдом взяли. Там, знаешь, хорошо было. Ребята — во! Дружно жили, в школе учились, вместе в лагерь ездили… Вот только, когда война
— Один? — спросил Петька.
— Один.
Смеркалось. От реки потянуло холодом.
— Где спать-то будешь? — спросил рыжий.
— Не знаю.
— Идем вместе, — предложил Фома.
Мальчики спустились к реке, потом прошли вдоль берега, по настилу из двух досок перебрались на другую сторону, повернули направо и стали подниматься в гору.
— Стой! — вдруг сказал рыжий.
Петька остановился.
— Ты пионер?
— Да, — твердо ответил Петька. — Только не знаю, как теперь. Теперь же оккупанты здесь, немцы…
— Всё равно пионер. Тебя ведь никто не исключил из пионеров?
— Нет, что ты!
— Ну, так вот, дай честное пионерское, что ты никому не расскажешь, где я живу, даже если пытать будут.
Петька посмотрел на рыжего.
— Честное пионерское!
— Вот теперь вместе будем, — протянул руку Фомка. — Пошли.
Он быстро побежал в гору. Петька едва поспевал за ним. Поднявшись на вершину, Фома остановился. Петька догнал его, оглянулся… Город лежал внизу. Наверху высилась почти совсем разрушенная церковь.
— Далеко еще до твоего дома? — спросил усталый Петька.
— Нет, уже пришли. Вот мой дом… — и Фомка указал на развалины церкви. — Только, смотри, я тебе первому дорогу показываю. Ты вроде свойский, — несколько смущенно добавил рыжий.
Обойдя развалины кругом, он юркнул под большую плиту, Петька последовал за ним. Затем Фомка отодвинул в сторону замшелую доску, за которой оказалась довольно большая дыра.
— Лезь за мной, не бойся, — пригласил он и быстро спустился в подземелье.
Не без колебания Петька влез в темный ход. Рыжий прикрыл дыру доской и сказал:
— Держись за меня, я на память дорогу знаю. И голову пригни, а то разобьешь.
Мальчики долго пробирались среди развалин. Наконец рыжий остановился.
— Сейчас зажгу свет, — сообщил он и, повозившись в темноте, зажег свечу, по-видимому заранее припрятанную на такой случай где-то среди кирпичей. — У меня тут, брат, всё организовано, — продолжал он, посмотрев на своего нового друга.
— Как же ты тут ночуешь? — удивился Петька.-^ Здесь холоднее, чем на улице.
—
Фомка пошел вперед. Петька последовал за ним, цепляясь руками за кирпичи и выступы.
— Не бойся, вот так… — подбадривал Фома. — Ничего, привыкнешь. Потом сам в темноте будешь свободно лазать. Я тоже сначала не умел.
Мальчики поднялись еще выше. Показалось синее небо. Высоко над Петькиной головой блеснули звезды, видневшиеся в проломах крыши. Но Фома продолжал карабкаться вверх по шаткой лестнице.
— Вот и пришли, — заявил он, когда мальчики очутились на площадке перед небольшой узкой дверцей. При свете свечи Петька прочитал вырезанную ножом на двери надпись: «ФОМА!»
Дверь отворилась, и Петька перешагнул через порог Фомкиной квартиры.
— Сейчас зажжем «большой» свет, — сказал Фома тоном гостеприимного хозяина. — Только окно закроем.
Пока Фомка возился с окном, брякая чем-то в темноте, Петька стоял насторожившись.
Вдруг из полутьмы к нему на плечо прыгнул какой-то мохнатый зверь.
— Ой! — испуганно вскрикнул Петька.
— Это Васька, кот, — успокоил его Фома. — Вася, друг, ты что это людей пугать вздумал?
Кот перескочил к Фоме и, потершись головой о рыжие лохмы мальчика, ласково замурлыкал.
При свете маленькой лампочки Петька смог осмотреть, наконец, жилище Фомы.
На стене висел аккуратно вставленный в позолоченную рамку портрет Кирова. На узком выступе другой стены — портрет Ленина в черной рамке с золотым венком вокруг. Откуда только Фома раздобыл эти портреты и старинные рамки? Вглядевшись, Петька увидел на стенах еще портреты Ворошилова, Буденного.
Посмотрев на Фому, мальчик спросил:
— А ты не боишься?
— Чего? — удивился рыжий.
— Как чего? — в свою очередь изумился Петька. — А немцев? Ведь за такие портреты вешают.
— Тебе сколько лет? — неожиданно спросил Фомка.
— Четырнадцать… — недоуменно протянул Петька.
— Вот и мне столько же, — важно молвил Фома. — А если четырнадцать, — что же ты трусишь, как маленький? Не знал я, что ты такой трус, а еще говорил, — пионер! Разве пионеры боятся? Я вот год с этими портретами живу и никого не боюсь.
Но видя, что Петька смутился, Фома тут же примирительно добавил:
— Не робей! Фрицы сюда не полезут. Им и в голову не приходит, что здесь жить можно.
Разговаривая, Фомка достал из железного ящика, заменявшего ему кладовку, хлеб и вяленую рыбину. Всю еду он разделил на равные части; свою долю получил и кот Васька.
— Ужин готов, — объявил молодой хозяин.
После ужина Фомка начал стелить постель. Дело это было несложным. Спальней ему служила маленькая ниша, где лежала свежая солома, накрытая плащ-палаткой.