Петли Бесконечности. Дейман Кор
Шрифт:
— Нет у меня жениха, некогда. — Но румянец, еще долго, после этих слов не сходил с ее лица. А для молодого человека этот сухой ответ раздул горящую лучину в его сердце до мощности сверх новой. Тьма стала покрывалом скрывающем неловкость момента, заставляя задуматься о более насущных проблемах, хотя конечно думать о чем-либо другом было в неподъемную тягость.
Идти пришлось долго, Андерсон понимал, что надо бы раздобыть одежду, прежде чем подниматься на поверхность, ведь он дор сих пор был в своей истерзанной броне вестника. Зверюшек, да и вообще никакой живности больше не попадалось. После «проветривания»
Размышленья прервала Эрика, тихо охнув и указав пальцем вперед. Вдалеке нестройно мигал свет, точнее пока всего лишь точка света. Марк поспешно выключил фонарь в надежде, что их не заметили.
Замерев на пару минут, стало понятно, что все в порядке, лишь вдалеке загадочно подмигивал огонек. Навскидку, до него не меньше четырех сотен шагов. Продвигаться стали медленно вдоль стен, чтобы не покалечиться в кромешной темноте. Правда, здесь уже не чавкало, тоннель под ногами стал гладким, Марк подозревал, что возможно эта часть светилась не хуже чищеного паркета. Высокие температуры давали о себе знать. Когда до цели оставалось не более сотни, Марк дал команду упасть на землю и ползти, всё недовольное шиканье Эрики пришлось игнорировать. Свет, и его таинственные знаки оказались обычной лампой под толстым огнеупорным стеклом. Это был выход. Туннель заканчивался огромными створками-лепестками, сейчас плотно закрытыми. А слева, под лампой была массивная металлическая дверь, покрытая тем же прозрачным материалом, что и светильник. На счастье дверь был приоткрыта и из нее доносился громкий хохот нескольких человек.
Подойдя вплотную, Марк и Эрика лицезрели следующую картину: комната оказалась техническим помещением большей своей половиной заполненной всевозможными трубами, вентилями и задвижками. Чуть поодаль от двери стоял терминал, с которого, по видимому и запускалась «жаровня» в большом тоннеле.
У дальней стены находилась еще одна дверь, а чуть ближе, из переплетений труб стояла импровизированная тюремная камера, по-другому ее не назвать. Именно около не стояли двое и громко гоготали. Одеты они были, очень легко, легкие штаны и майки, броня из-за пекла лежала на стульях у терминала, там же и их оружие. Причиной веселья был мужчина, запертый в камере с огненно-красными волосами до плеч, нечто рассказывающий этим двум. Из-за мерного гула до Марка долетали лишь обрывки фраз.
— Таки вы представляете, и она ему говорит «Парикмахер — абортмахер! Какая разница люди делают одну работу, просто у того ножницы длиннее». А как вам это нравится?
— Хватит нам зубы заговаривать, — сквозь смех произнес один из надсмотрщиков, — босс сказал так, что пока не скажешь, куда заныкал его кредиты, не выпускать, а если будет зубы заговаривать отправить в Дыру.
— И не жалко? такого честнейшего человека, да и как бы я смог помочь боссу найти его деньги, сидя здесь? я думаю, ошибка закралась между нами.
Марк тихо пробрался в комнату, пока все увлеклись разговором, благо скрип двери был заглушен гулом работающих двигателей. Тот, что в клетке, наверняка заметил крадущегося человека в бронекостюме, но не подал виду, продолжая заговаривать зубы.
— Нет, ребятушки, вы определенно не понимаете,
В этот момент оба, оглушенные, прикладом своего же оружия, повалились на землю, с разницей в секунду.
— Повторяю, зачем было это делать? Теперь мне точно несдобровать, предерзкий поступок уважаемый.
— Если у вас принято так выражать слова благодарности за спасение жизни, то, пожалуйста. — Марк опешил от таких слов, в этот момент в комнату вошла Эрика и подобрала вторую винтовку.
— О, зацвел сад моей души, лишь чаровница переступила порог. — Девушка промолчала, но мимолётом кинула взгляд на Марк, как бы говоря, вот какие комплементы можно девушкам говорить.
— Если наша помощь не требуется, — Марк пожал плечами и отвернулся, собираясь уходить.
— Таки постойте милейший, зачем так горячиться? Итак, не холодно. Я так понимаю, вы те, кто пробил оболочку нашего города и вдобавок уничтожил старый монумент, хотя он мне никогда и не нравился, с вашей стороны довольно странно, так, представляться.
— Откуда ты знаешь, что мы с корабля? — напрасно солдат пытался прикинуться дурачком.
— О, милейший, вы настолько наивны, как и эти оболтусы, которых, повторюсь, не стоило отправлять проспаться, я таки позаботился об этом, в-о-о-от там, два стакана, а в них, милейший, отличное снотворное, то, что доктор прописал.
— А почему вы нам все это говорите?
— О прекрасная, ваш голос, как и ваш взор — прекрасен до безумия, но отвечая на ваш вопрос, я все еще жив. Значит, убивать меня нет смысла, а еще вы совершенно не представляете, где находитесь. О! вижу ваш вопросительный взгляд милейший, так и быть отвечу совершенно бесплатно, если вы не из группы похудания, в чем я совершенно уверен, то значит вы пришлые в совершенно нелепых одеяниях, для этой пустыни без песка, но с температурой остывающей магмы.
— Спорить бессмысленно, — Марк не стал кривить, — как насчет сделки? Твоя свобода, в обмен на сведения?
— Слова делового человека, предлагаю свои условия, вы поможете мне забрать кое- что, а я вам расскажу, где держат двух ваших товарищей.
Тут уже точно ни Марк, ни Эрика не смогли сдержать удивленные мины. Больно все это смахивало на ловушку.
— Ну, так что, уважаемые?
— Как открыть замок? Стоило попробовать, все равно иного выхода нет. Если это ловушка, парень был уверен, что стреляет он лучше.
Когда клетка была открыта, пред молодыми людьми предстал довольно колоритный персонаж. Его примечательные волосы были лишь верхушкой айсберга, кстати, не очень высокого. Красивое лицо правильной формы, смуглая, без намека на щетину кожа, делала его белоснежные зубы, сложившиеся в улыбке, еще ярче. В тон его волосам, на нем был камзол, темно бардового цвета, из облегченного материала, соответствующего климату. Широкие штаны, какого то темного цвета, по виду, совсем не стесняли движения. Обут он был в гибрид высоких армейских сапог и остроносых туфель. На поясе красовалась огромная бляха, с выгравированной на ней розой проходящей через глазницу ухмыляющегося черепа.