Петля Афродиты

Соболева Лариса

Богдан Петрович долго сидел на корточках у тела Инны и внимательно, сантиметр за сантиметром, рассматривал ее, ни к чему не прикасаясь. Иногда с трудом поднимался, переходил на другое место, снова приседал и осматривал

труп с другого ракурса. Болотова коробила его сухая деловитость, как будто на полу лежит не знакомый человек, а силиконовая кукла. Сам он стоял, его то в жар бросало, то в холод, но все же был не один – уже толика счастья. Наконец Богдан Петрович поднял на него глаза и задал дурацкий вопрос:

– Ты здесь что-нибудь трогал?

– Знаешь, не до того было, чтобы трогать…

– Это хорошо, – сказал Богдан Петрович, выпрямляясь. Взяв стул, он нашел чистое от пятен крови место, поставил его туда и сел. – Вызывай полицию.

– Полицию? – еле выговорил Болотов жуткое слово, сулившее огромные неприятности (мягко говоря). – Ты с ума сошел?

– Это ты сошел! – спокойно парировал Богдан.

У него есть завидная черта: Богдаша умел владеть собой. То ли это черта сугубо профессиональная, то ли доставшаяся по наследству, но Валерий Витальевич практически никогда не видел, чтобы друг Богдаша выходил из себя. А Болотов давал волю неуправляемым эмоциям –

сколько угодно. На одной невыразительной ноте, глядя на тело девушки, Богдан уныло добавил:

– Неужели думаешь остаться в стороне? Полагаешь, никто не узнает, что молоденькая пассия Болотова убита? Да еще в квартире, которую он купил ей, обставил дорогой мебелью, содержал. Не надейся. На полу лежит джинн, выпущенный из бутылки. Готовься, Валера, к крупным и мелким неприятностям.

Пауза повисла не специально, просто у Болотова застыла кровь в жилах, остановилось сердце, похолодели конечности – слова Богдаши стали новым ударом. Валерий Витальевич глупо мигал веками, глядя на друга с бесконечной надеждой, а тот осматривал кухню и, казалось, забыл о Болотове, который тоже стал похожим на труп, только стоячий. Но вот нечто горячее толкнулось в грудь, Валерий Витальевич вздрогнул и растерянно залепетал:

– Как убита? Что значит – убита? Разве Инна не… не сама? Ты что несешь, Боня?

– Хм! Я несу? – невесело ухмыльнулся тот. – Я врач…

– Детский… – робко вставил Болотов, мысленно допуская, что детский врач способен ошибиться. Богдаша ведь имеет дело с детьми, а не с трупами взрослых людей.