Петля «Анаконды»
Шрифт:
Когда расходомер уже показывал, что горючего осталось на восемнадцать минут полета, Блуи завопил:
— Берег! Чертов берег! Уж плыть-то до берега нам не придется!
Кэт поднял голову и увидел коричневую полоску земли впереди, освещенную восходящим солнцем.
Глаза обоих перебегали от расходомера к колумбийскому побережью, которое, казалось, приближается неимоверно медленно.
— Браво Один, это Браво Два, — сказал Блуи в переговорное устройство. Ему ответила тишина и потрескивание атмосферных помех. — Мы еще слишком далеко, — предположил он. Затем у него вытянулось лицо, и
Они пересекли береговую линию, и Кэт взглянул на расходомер. Горючего оставалось на две с половиной минуты.
— Держу этот курс еще пять минут и начинаю снижаться, — сказал Блуи с угрюмым видом. Он включил другое навигационное радио. — Может быть, удастся получить лучевой сигнал и дистанцию с маяка сверхвысокой частоты в Барранкилье. — Он повозился с радио. — Черт побери, получают сигнал сверхвысокой частоты, но нет дистанции. Не достает. Может быть... — Пока он говорил, приборы выбросили красный флажок. — Уточню, — сказал он, — мы не получаем и сверхчастотного сигнала. Что еще может отказать?
Как будто в ответ на его вопрос в двигателе появились перебои, потом он заработал ровно.
Расходомер показывал минуту и пятнадцать секунд. Мотор снова зачихал, и на высотомере появился ноль. Двигатель поработал еще полминуты, чихнул последний раз и заглох. Нос самолета клюнул.
— Сажаем самолет, — сказал Блуи, и Кэт подумал, что эта фраза была ни к чему. — Поищи со своей стороны подходящее место для посадки. Браво Один, это Браво Два. Кэт, ты держи связь. Мне нужно этот контейнер заставить лететь, как планер.
Кэт начал повторять код в переговорное устройство, одновременно с отчаянием отыскивая внизу место для посадки.
— Вон там довольно ровно, — сказал он Блуи. Под ними на всем пространстве была коричневая, на вид сухая земля, на которой местами торчали кусты.
— Действительно, ровно, — ответил Блуи. — Полуостров Гуахира очертанием напоминает Флориду, а выглядит, как Аризона. Там внизу пустыня, и я смогу посадить нас, не развалившись на куски, но я не хочу садиться неизвестно где: ни транспорта, ни горючего, и отдать себя на милость любого негодяя, который захочет пристрелить нас, чтобы снять с нас обувь.
Теперь скорость полета снизилась до восьмидесяти узлов — лучшая скорость для парения в воздухе. Высотомер показывал неуклонное снижение, приближалась земля.
— Браво Один, это Браво Два, — повторял Кэт, — Браво... Господи, Блуи, что это там? — Он показал рукой вперед от правого крыла, где на расстоянии двух миль что-то виднелось в ярком свете солнечного утра.
Блуи слегка перевалил самолет вправо и посмотрел туда, куда показывал Кэт.
— Я скажу тебе, что это такое, — сказал он хриплым голосом. — Это, черт возьми, грунтовая взлетно-посадочная полоса! Похоже, это посадочное поле для старого «кукурузника»! — Он направил самолет на полосу земли. — И высота у нас подходящая. Мы сядем! О Господи, надеюсь, у них есть горючее!
— Браво
— Это что вон там? Цистерна, что ли? — спросил Блуи, показывая пальцем.
Кэт взглянул и увидел нечто напоминающее большой металлический цилиндр, лежащий на боку.
— Надеюсь, там не вода.
Блуи развернулся на триста шестьдесят градусов, чтобы чуть снизиться, затем зашел на грунтовую посадочную полосу и предоставил самолету скользить по направлению к ней. Когда он убедился, что им удастся сесть, он выпустил полностью шасси и чуть-чуть закрылки, и скорость упала до семидесяти узлов.
— Картинка, а не заход на посадку! — тихо засмеялся он. Они довольно мягко приземлились, и Кэта приятно поразила тишина, наступившая после окончания работы мотора. Полоса была неровная, но она вполне сошла и такая. Блуи дал самолету катиться, пока он не остановился сам. Впереди на расстоянии около пятидесяти футов, чуть в стороне от полосы, на деревянной подставке, возвышавшейся примерно на десять футов над землей, стояла пятисотгаллоновая цистерна.
— Это топливо, — сказал Блуи, указывая на нее. — Смотри-ка, там шланг есть. Давай быстро двигать самолет туда.
Они выбрались из кабины и начали толкать самолет в стойки крыльев. Самолет медленно катился по грунтовой полосе, усыпанной галькой. Кэт огляделся вокруг, но заметил лишь хижину с крышей, крытой жестью, в пятидесяти ярдах по другую сторону цистерны. Неужели это и вправду цистерна с горючим? Может быть, она пустая?
Наконец они смогли дотянуться до шланга. Пока Блуи побежал к нему, Кэт увидел буквы, грубо выведенные на боку цистерны: 100 ЛЛ. Это было авиационное горючее.
— Быстро! — прошептал Блуи, бросив взгляд на хижину. — У нас в багажном отделении с дополнительным бензобаком есть складная лестница. Принеси ее, только без шума! Если в этой хижине кто-то спит, я не хочу его будить.
Кэт обежал самолет, открыл багажное отделение и нашел небольшую лесенку, бегом вернулся к правому крылу, подставил лестницу и встал на нее, взяв шланг из рук Блуи, затем открыл бак и опустил в него наконечник шланга.
— На цистерне даже нет замка, — громко прошептал Блуи.
Кэт нажал на рукоятку, и горючее начало поступать в бак. Он наполнился наполовину, когда Блуи дернул его за брючину.
— Слезай оттуда; возьми ружье и прикрой меня.
Кэт оглянулся через плечо и увидел четверых сонных индейцев, которые приближались к ним со стороны хижины. Трое из них были с пистолетами. Четвертый держал в руках легкий автомат. Кэт быстро закрыл крышку бака и спрыгнул с лестницы.
— Дай мне денег, — хрипло проговорил Блуи.
Кэт достал из тайника под мышкой пачку только что отпечатанных стодолларовых банкнот. Он отдал их Блуи, забросил складную лестницу в самолет и, схватив ружье, встал под крылом, расставив ноги, держа оружие наготове и стараясь выглядеть спокойным.
— Амигос! — крикнул Блуи, помахав индейцам. Они остановились, и один из них быстро заговорил.
— Что он говорит? — спросил Кэт краем рта.
— Не знаю, — сказал Блуи, — но он здорово злится.