Петля инженера. Солянка

Иванов Кирилл

– Это у вас фамилия странная такая? – издевательски повторила девушка.

– Так точно. Фамилия. Георгий Гаврилович Солянка.

– Тогда проходите. Самуил Матвеевич вас ожидает. – девушка говорила тонким кукольным голоском и игриво раскачивалась на каблучках. Глядя на ее аккуратную стройную фигурку и аппетитные формы, облаченные в строгий костюм плотно облегающий к телу, можно было простить ей легкое хамство. Мало вероятно, что эта девушка могла похвалится профессиональными навыками, но скорее всего она доставляла своему непосредственному начальнику немалое эстетическое удовольствие, как экзотическое растение, которые ставят в офисах или аквариум с тропическими рыбками. Одетая в узкую блузку

и коротенькую чёрную юбку, она вызывала большое желания созерцать и смотрелась лучше любого морского окуня и кактусов. Однажды, девушка с удивлением спросила, почему выданная ей униформа с логотипом компании, на размер меньше чем нужно для содержания ее пышного бюста, и почему, ей, как простому офисному работнику, воспрещается носить свою, приличествующую должностному положению, одежду. Сделав безразличный вид, руководитель лишь развел руками, в знак того, что есть некий непоколебимый регламент, обязывающий себя соблюдать, а с размером вышла какая-то ошибка. Самуилу Матвеевичу не хотелось оправдываться перед подчинённой из-за каких-то глупостей, поэтому он постарался вложить в свое лаконичное объяснение достаточное количество сухой информации выставляющей собеседника невеждой в вопросах организационных. Бедной девушке пришлось смирится и втиснуться в униформу. Она конечно же попросила заказать другой комплект одежды, но Самуил Матвеевич строго объяснил, что в соответствии с трудовым кодексом спец комплект выдается раз в квартал. Наблюдая за тем как его подчиненная, стесненная тугой одеждой, гарцует по кабинету, он довольно причмокивал. Дела последнее время шли не важно, как по части рабочей, так и личной. По-настоящему денежных клиентов Самуил Матвеевич уже давно не принимал и последнее время пытался выжать прибыль из всего что попадало под руку, спасая свой когда-то процветающий бизнес. Он уже не помнил, когда последний раз по душам, без упреков разговаривал со своей единственной дочерью, это заставляло его взгрустнуть. Но каждый раз, глубоко погрузившись в намозолившую оба глаза волокиту, или поймав состояние меланхолии, он просил подчиненную приоткрыть окно, и наслаждался тем, как она медленно и грациозно проплывает перед глазами.

Георгий Гаврилович вскочил со стула и зашагал по паркетному полу, громко отбивая чечетку своими лакированными штиблетами. В кабинете сидел полный мужчина в белоснежной рубахе плотно натянутой в области живота и тяжело дыша смотрел на хаотично разбросанные на столе папки с документами. Время от времени он подергивал воротник и кричал:

– Катенька!

– Да, да, да, Самуил Матвеевич! – отвечала Катенька, голосом канарейки.

– Катенька! Почему так жарко?

– Так жара на улице! – с наивным недоумением отвечала Катенька.

– Так ведь у нас висит кондиционер!

– Он ведь уже неделю как не работает. Ждет ремонтников.

– Черт бы их побрал! Так и помереть не долго. – бранился Самуил Матвеевич злобно треплющий ворот своей рубахи. Несмотря на то, что он испытывал серьезный дискомфорт в связи с поломкой, в сложившейся ситуации был ряд положительных моментов. Работа в душном помещении заставляла его подчиненную расстегивать плотную блузку ниже границы приличий.

– Присаживайтесь! – сказал он, указывая рукой на стул, переминающемуся с ноги на ногу Георгию Гавриловичу.

– Вы Кулебяка? – спросил он прищурившись.

– Солянка! – с нескрываемым недовольством ответил Георгий Гаврилович.

– Ах, гражданин Солянка, простите великодушно! Совсем заработался. Меня зовут Самуил Матвеевич Мендель. Вы знаете, по какому делу мы вас вызвали? – жеманно произнес он, открывая папку с документами.

– Не имею ни малейшего понятия. – соврал Георгий Гаврилович.

– Ну как же вы не знаете? Мы вас уже несколько дней

ждем! Речь пойдет о наследстве вашего покойного брата…

– Ничего об этом не знаю, мы с братом не были близки и мне ничего от него не нужно!

– Однако, он оставил вам в наследство приличную сумму. Но если вы отказываетесь…

Эти слова волшебным образом подействовали на Георгия Гавриловича, растопив его напускное равнодушие.

– Нет, нет! О какой сумме речь? – встрепенулся Георгий Гаврилович.

– Один миллион рублей.

Георгий Гаврилович поднял брови и с недоумением спросил:

– Почему такая ровная сумма? Почему не триста тысяч, или не миллион пятьсот?

– Эту сумму определил покойный. Все остальное имущество, он пожертвовал в благотворительные фонды, в основном в фонд защиты животных. Большая часть, конечно ушла на покрытие семейных долгов, но и зверушкам перепало. А вам вот, миллион деревянных! – разводя руками ответил Самуил Матвеевич, растянув на лице учтивую улыбку.

Георгий Гаврилович потер руки и взмахнул карманным гребнем по редким волосам.

– Он конечно был не самым лучшим родственничком, но деньги мне не помешают! Говорите, что я должен делать?

– Ничего сложного, расписаться вот здесь и выполнить небольшое условие, установленное покойным.

– Что это еще за условия у вас?

– Не у нас…условия получения наследства диктовал ныне покойный, ваш брат. Он всего лишь хотел, чтобы вы ни копейки не давали его сыну, который по словам покойного вел неподобающий образ жизни.

– Какой, какой? – переспросил Георгий Гаврилович подозрительно прищурившись.

– В народе про таких говорят «вертопрах». – с учтивой улыбкой архаично выразился Самуил Матвеевич, он испытывал симпатию к устаревшим выражениям и получал громадное удовольствие от их употребления, особенно, если собеседник сумел его понять.

– Похоже на моего брата, всех учил жить. Последние годы наверно совсем из ума выжил. – бормотал себе под нос Георгий Гаврилович.

– Сенильный возраст, впрочем, это совсем не мое дело… – Самуил Матвеевич откашлялся, поправил очки и снова уставился на лист бумаги.

– Делить ли деньги, это дело ваше, я лишь соблюдаю формальности и по закону вынужден ознакомить вас со всеми имеющимися документами и их содержанием.

– Он совсем ничего не оставил сыну?

– Ничего.

– А квартира, он ведь жил в родительской квартире? – возмущенно спросил Георгий Гаврилович.

– Ушла с молотка. Даже не пытайтесь вернуть, я все проверил. – холодно ответил нотариус.

Самуил Матвеевич отлично знал, что стало с квартирой, ведь он лично участвовал в фальсификации документов для продажи, с чего получил свои дивиденды. Любые денежные махинации заставляли его ладони нервно потеть, но что-то внутри приятно клокотало, заставляя беспокойно крутить в руках предметы канцелярии. Каждый раз, когда внутри Самуила Матвеевича возникало теплое шкодливое чувство, он сам того не понимая, оценивающе взглядывал на собеседника, опасаясь, что тот услышит его мысли и лихорадочно вытирал пот со лба.

Последняя встреча. Битва упрямцев

Георгий Гаврилович задумался. Он видел сына своего брата еще совсем маленьким. Это был поздний ребенок и отец его очень любил. Мальчика звали Николай и теперь ему было уже двадцать шесть. Еще тогда, в своем малом возрасте, маленький Колька, все время сидел на руках у отца, не желая ходить своими ногами. Георгий Гаврилович хорошо запомнил счастливую улыбку своего брата Александра, держащего на руках маленького плачущего Кольку в трехлетнем возрасте. Запомнил он и уставшее, покрывшееся глубокомысленными морщинами лицо брата, все так же держащего десятилетнего Кольку на руках, во время их последней встречи, много лет назад.