Петля, Кадетский корпус. Книга первая
Шрифт:
В общем по итогу двухчасового брифинга с Шизой пришел к выводу, что мясо оленя можно считать условно полезным, ничего страшного произойти не должно, все самое мощное уже случилось, когда неосторожно сожрал сырые печень, почки и сердце. Касательно рогов немного поэкспериментировал. Интересная структура, чем ближе к основанию, тем более инертный к моей ауре материал, а вот кончики вполне можно использовать, они как раз более насыщены каналами. Но в любом случае с ними стоит работать только когда станут доступны «источники».
В общем пока дожидался восхода
*****
Никита Елагин вышел из «Коридора», но, как и многие другие, не сразу понял, что оказался в долине. Дошел до реки и остановился, о переправе решил подумать позже. Устроился на ночлег у корней упавшей сосны, развел костер, и лег спать голодным, только съел галету от ИРП, с утра надо попробовать поудить рыбу. С рассветом, в поисках подходящей для рыбалки заводи, незаметно для себя прошел немалое расстояние вниз по течению и стал догадываться о смене локации.
Тем не менее голод давал о себе знать. Сын воеводы давно сделал из паракорда леску, точнее говоря просто расплел одну тонкую прядь, пожалел о том, что не вложил внутрь крючки, но потом приспособил под это дело найденную в карманах канцелярскую скрепку. Между делом позволил себе умять еще одну галету. Елагин по опыту знал, что нельзя беречь ИРП вечно, однажды можно полностью его потерять без пользы для дела и горько об этом сожалеть, а это может обернуться большой бедой, отчаянье — самый главный враг одиночки.
В выживании нужно не только стойко преодолевать трудности, но и создавать себе маленькие радости. Поэтому даже жалкие остатки пайка он не хранил как зеницу ока, а потихоньку съедал. Большую часть солдатской еды пришлось употребить, отсиживаясь на дереве. У одаренных раны заживают лучше, чем у обычных людей, да и иммунитет покрепче, не всякая зараз липнет к телу, однако потерянная кровь и холод требовали калорий. Никита растягивал пищу как мог, ел по одному основному блюду в сутки и только поэтому и выдержал.
Когда волки ушли, у него еще остались галеты, баночка с джемом, ее он берег на крайний случай, и пакетики с солью, перцем и сахаром. Неожиданно клюнуло, Никита бросил найденный пучок травы на землю и стремительно бросился к «присоске». Есть! На крючке извивалась немалая рыбина, с ладошку, а то и полторы длинной. Елагин по новой снарядил удочку и нетерпеливо занялся готовкой. Острым краем камня вспорол брюхо форели, почистил, подобрал подходящую ветку и стал запекать добычу прямо над костром.
Он как раз солил полусырую, жирную тушку, когда за его спиной раздался знакомый голос…
Глава 25 Лучший бой — тот, которого удалось избежать
— Ну здравствуй Никита, угостишь путников? — зло усмехнулся Банзаров, выходя из кустов, слишком уверен в себе, к чему бы это?
— Гость — это святое, по обычаю ему отдают самое лучшее, сами голодают, а путнику режут последнего барана, — также мерзко улыбался появившийся с другой стороны Доржиев.
— Не званый гость, хуже татарина! —
Только обидно что так позорно проморгал однокурсников, расслабился от предвкушения трапезы, слюни пустил на горячую рыбку. Правду говорил тренер, в первую голову думать надо не о животе, а о безопасности. Ну и чего уж там, надо отдать должное, умеют ойраты бесшумно ходить по лесу, ничего не скажешь чисто подловили!
— Нехорошо, Никитос, так встречать гостей, не по-людски это, — нравоучительно, противно растягивая слова ответил Банзаров, чувствует гад, что сила на его стороне.
Хотя что-то слишком рьяно давит, даже вдвоем на одного у противника не слишком сильное преимущество, удача в бою тоже многое решает. Может заметили рану на ноге и переоценили ее состояние? Хотя там даже повязки нет и хромота едва заметна. Вот если бы сходу вломили, то тут точно не выкрутишься, а Агван как будто чего-то дожидается и специально вытягивает на ответную агрессию. Шакал привык ходить в стае, и повадки у него соответствующие, хочет обосновать свое нападение, дескать Елагин сам нарывался, дерзил, за то и схлопотал…
— Ты учить меня собрался? — тем не менее не стал юлить Никита, настоящий воин в его сердце при любом раскладе приказывал идти вперед, как говорил отец: «Если правда на твоей стороне, то можно стоять даже против целого мира!»
— Здравствуй земляк! — ха, а вот и остальные подтянулись, за спиной Елагина, не спускающего глаз с ойратов, появилась парочка ачинских инородцев, надо же, и когда они успели найти друг друга?
Явно решили посчитаться за школьные обиды, последние дни команды Елагина и Бодаевского крепко прошлись по всем классам. Но сейчас черед ойратов, они первые вышли из «коридора», объединились и будут выбивать сокурсников по одному. Оно и логично, городские жители преодолеют первое испытание гораздо позже, явно будут обессилены голодом и холодом и не смогут оказать достойного сопротивления, а Банзаров с каждым днем набирает все больше и больше сил.
Один против четверых — это прямо фиговый расклад. Тут хоть как ухитряйся, все равно не вытянешь. Тем более ачинские инородцы подошли не с пустыми руками, дубина сейчас самое убойное оружие. Наверняка и Агван с Баиром вырезали себе по крепкому соилу, но где-то спрятали перед тем, как выйти к речке, чтобы сразу не насторожить Елагина, а то сын воеводы вполне мог сбежать с поля боя, а Банзарову нужны трофеи и выбитые из колеи конкуренты.
Противник блокировал стан со всех сторон, инородцы явно не последние мастаки махать палками, у них это национальная забава, на конях скачут, да дубинами друг друга угощают. Может резко прыгнуть вперед, ткнуть сучком в глаз Баиру, одновременно врезать Агвану по яйцам, на секунду спрятаться за двумя ойратами от крепких березовых палок и рвануть наутек? Шансы есть, но противник готовится к чему-то похожему, просто так матерых лесовиков не провести, тут бы отвлекающий маневр пригодился…