Петля Мёбиуса
Шрифт:
– Прости.
– Брось, я сама такая, ненавижу неопределённость. Когда поедешь?
– Сегодня похороны. Уже полгорода собралось. Я должен там быть. Думаю, на ночной поезд успею.
– Звони в любое время, буду ждать… информацию.
Лена протянула руку. Павел поднёс её к губам и поцеловал.
– Спасибо.
Он быстро пошёл по аллее. Она смотрела ему в след, не зная, что делать с рукой.
Генерал, наблюдавший эту картину, отошел от окна кабинета и нажал на кнопку вызова.
– Свари-ка мне, Машенька, кофейку, да покрепче.
– Но
– А я тебе уволю!
– А я вашей жене расскажу!
– Маша! Давай так, одну маленькую чашечку, и на сегодня всё!
– Хорошо, но это точно последняя!
Генерал достал из ящика стола сигарету, понюхал и начал медленно разминать её пальцами.
Церковь была переполнена. Отпевание заканчивалось. Горели свечи. Вечернее солнце било в маленькие окна. Огненные лучи зажгли дым от ладана и разрезали собор на несколько частей. Женщины, да и многие мужчины вытирали слезы. Сухая, высокая старушка, с абсолютно белыми волосами, мать Даши, медленно раскачивалась над её прозрачным, словно из воска профилем. Бледный Михаил прижимал к себе рукой заплаканное лицо дочери. Возле Иры, среди родни выделялась нескладная фигура Гриши. Павел с трудом пробрался к двум гробам, стоящим у алтаря. Рядом с ним полный мужчина, снял очки и стал протирать их платком, трясущимися руками.
– Боже мой! Ещё в субботу она желала мне здоровья, танцевала и смеялась. А Ирина…! Что творится в этом мире!
Жена, не отпускавшая его локоть, тихо зашептала ему на ухо.
– Говорят, нашли ещё одну женщину в лесу у моста. Там вообще ужас….
Служба подошла к концу, и все двинулись к выходу. Павел поздоровался с заплаканными женщинами и встретился взглядом с Мишей. Тот опустил глаза на дочь. Плечи девочки тряслись. Павел подошёл к матери Даши.
– Пашенька, дорогой мой мальчик, поседел…. Недавно вспоминали с Дашей, как ты её от гуся спасал. Сам маленький, её портфелем закрылся, а своим давай лупить эту глупую птицу…!
Как же так, Паша? Я столько лет со смертью мужа смириться не могла, а тут такое. Одна я теперь осталась….
– Не одна тётя Вера. Вон внучка растёт! Глаза, улыбка, вылитая Даша. Тяжело…, но жить надо, вы и сами это знаете.
– Знаю Пашенька, ох знаю. Коля мой, ехал, бывало, из магазина мимо школы в инвалидной коляске, в авоське хлеб, чекушка, селёдки открытый рот из бумаги торчит, у самого кепка на затылке, папироска в зубах. Заметит, кто-то загрустил из ребят и как закричит. Выше нос молодёжь, плевать на двойки и синяки! Жить надо! Жить, не упустить…!
Её голос сорвался. Павел подставил ей свою руку.
– Вы сильная и внучке теперь вместо мамы. А того, кто это сделал, я обязательно найду. Вы меня знаете.
Мать Даши обняла Павла и долго стояла, прижавшись к его плечу.
Во дворе церкви было многолюдно, все ждали выноса, чтобы присоединится к процессии. Павел снова наткнулся на полного мужчину в очках.
– Извините, вы
– Да, конечно, конечно! Ради Дарьи Владимировны я….
– Скажите, она одна пришла в ресторан? Какое у неё было настроение, может вы заметили, что-то необычное в её поведении?
– Да нет, ничего особенного. Приехала одна, около восьми. Была немного грустная, но это за ней последнее время многие замечали. Позже развеялась, сказала мне замечательный тост и даже танцевала.
– Сама или с кем-то? На дне рождения были только работники фабрики, ваши друзья и близкие?
– Да, исключительно все свои.
– Но танцевала она с мужчиной не из-за нашего стола, кто-то из зала её пригласил.
Вдруг подключилась жена технолога.
– Он был не местный, это точно. Я всех в городе знаю, в администрации работаю. Видный такой, лет за пятьдесят. Может из дорожной компании, там сейчас много приезжих.
– Что вам в нём больше всего запомнилось? Он её провожал?
– Сила в нём, знаете, какая-то не человеческая чувствовалась, видно, что мужик здоровый, а двигается легко. Волосы седоватые, рост выше среднего, особых примет нет. Разве что танцует хорошо.
Павел посмотрел на женщину вопросительно. Она немного засмущалась.
– Я в молодости бальными танцами занималась и сейчас шоу по ТВ разные смотрю. Постановка ног, рук, спина, все это не просто даётся. Он точно занимался танцами и не один год.
– Спасибо, вы очень наблюдательны! Можно я запишу ваш телефон?
Технолог достал визитку. В руке его жены появилась ручка, и она быстро вывела на обороте аккуратным почерком свой номер.
Домофон долго неприятно блеял, но на другом конце отвечать никто не собирался. Лена ещё раз набрала номер квартиры.
– Кого тебя надо, дочка, я тут всех знаю?
Не выдержал, сидящий на лавочке дед.
– Малышева Владимира из 37-й.
– Опять из милиции? Что вы к Вовке привязались! Сначала квартиру разнесли, а теперь всё ходят и ходят! Нет его дома, и где он не знаю!
Лена с интересом посмотрела на старика. Тот демонстративно отвернулся.
– Я из прокуратуры и как раз хотела разобраться с этим безобразием. Если человек пьёт, это не повод вламываться и громить имущество! Как вас зовут, простите?
– Иван Фёдорович, а документы ваши можно посмотреть?
Лена раскрыла удостоверение. Старик внимательно его изучил, достав очки.
– Вовка человек хороший, но слабохарактерный. Страна развалилась, и жизнь у него под откос пошла. Мать от рака померла, жену в перестройку хулиганы изуродовали…. Руки она на себя наложила. Вот…! А бюро его это… конструкторское закрыли. Вот и подсел он на бутылку. Будь она проклята!
Лена убрала удостоверение.
– Как много таких историй у нас по стране…! Ничего, разберёмся Иван Фёдорович. Когда Владимир обычно дома бывает?