Петля Реки Времени
Шрифт:
– М-да, что-то я тоже ничего не пойму! – Гена был явно растерян. Сергей уловил это и явно напрягся.
– Да что происходит-то, наконец? Что вы там ещё узрели? Да и вообще, кто в нас стрелял?
Генка молча протянул другу бинокль.
– Не может быть! Этому должно быть какое-то объяснение! – Сергей, то опускал окуляры, то вновь приникал к ним: с двух сторон моста, под которым они недавно прошли, и который был тогда явно разрушен, теперь стояли две небольшие вышки с пулеметчиками. У их основания угадывались характерные для блокпостов укрепления, выложенные из мешков с песком. На мосту суетились услышавшие стрельбу патрульные с винтовками в руках. Характерные очертания немецких касок и футляров для противогазов за спиной выдавали хорошо знакомые по фильмам силуэты солдат Третьего Рейха. Весь
– Потом будем версии кидать. Гребём к берегу пока те на косе, кажется, потеряли нас из виду, и без разговоров – звук по реке стелется далеко. – Игорь, как водится, взял на себя командование.
Пытаясь бесшумно опускать весла в воду, ребята направили лодки к острову. Этот клочок суши находился между косой, откуда их обстреляли, и мостом. С косы, благодаря излучине, остров не просматривался. Только с моста. На противоположный берег тоже нельзя – его видно и с моста и с косы, поэтому выбора, куда плыть, больше не оставалось. По крайней мере, это позволяло избежать перекрестного огня и укрыться в глубине островка.
"Калоша" плохо поддавалась управлению, поскольку уже сильно просела из-за почти сдувшегося внешнего контура. Борта, чудом ещё обеспечивали плавучесть, несмотря на воду, понемногу заполнявшую гружёную лодку. Встречное течение заставляло мужиков прикладывать неимоверные усилия, чтобы грести в нужном направлении. Поэтому бесшумно не получилось, – вёсла невольно лупили по воде. Ритмичные всплески и плохо сдерживаемые гортанные хеканья слышались в эту безветренную погоду далеко.
Сначала на одной вышке, потом на другой вылупились удивленные глаза прожекторов. Через секунду оба луча сошлись вместе и, слепя гребцов, назойливо, даже с какой-то уверенной, раздражающей наглостью стали сопровождать лодки. С моста, до которого было метров сто пятьдесят, донеслось: "Хальт"! В последовавшей после окрика тираде кроме этого знакомого немецкого слова было понятно ещё одно – "шизен" – стрелять. Другие мог разобрать только Серёга, – он неплохо знал язык Гетте, Шиллера, Гитлера и "Рамштайна"".
– Пароль спрашивают. И ещё просят остановиться, а то будут стрелять.
– Ага, – саркастически усмехнулся Генка. – Просят, просто умоляют пройтиться!
Через мгновение им стало не до смеха. С правой вышки в полный голос произнес свою первую убийственную фразу пулемет МG-34. Фонтанчики от пуль вздыбили водяную гладь прямо перед "Морским болтом", который теперь шёл первым. Второй МG с противоположного конца моста подхватил предложение своего железного коллеги-убийцы. Аккуратная стена фонтанчиков встала сзади второй лодки.
– Да что же это за ..б твою мать?!!! – рефлекторно от неожиданности заорал в исступлении Гена. Подобные возгласы вырвались и у остальных.
– Третья очередь будет точно посередине! Все в воду!!! – с криком отчаяния Игорь первым перевалился через борт. Паника, охватившая ребят, окончательно ошеломленных происходящим, всё же не отняла способности действовать на уровне рефлексов и инстинкта самосохранения. Очевидно, что, ныряя под воду, они станут менее уязвимой мишенью.
Через секунду три тела с шумными всплесками последовали за первым.
Игорёк, можно сказать, как в воду глядел, предрекая, что следующие очереди попадут в цель. Две пули схватил "Болт" и еще одну, уже вторую "Калоша". К счастью, плюхнувшись в воду, ребята почувствовали под ногами дно. Не сговариваясь, схватились за выпускающие воздух борта лодок. С упрямой яростью обреченных начали тянуть терявшие формы полихлорвиниловые изделия в камыши за пропущенные по бортам фалы. Все понимали – без туристического снаряжения, еды, палаток и самих лодок, которые им, может быть, удастся отремонтировать, выжить в ситуации переставшей быть томной, было не больше шансов, чем у космонавта на Луне без скафандра. Подходы к острову преграждались плотной стеной камыша. До зарослей оставалось каких-нибудь метров пятнадцать. Инстинкт самосохранения, с одной стороны, и остатки разума, с другой, заставляли нырять и, в тоже время, не забывать тянуть под водой обмякшие лодки за носовые и бортовые фалы. Слава Богу, что мужики всё же успели повернуть за крутую излучину реки, выпав из зоны видимости
И тут произошло не столько непонятное, сколько нелогичное продолжение смертельной аквааэробики: свет прожекторов внезапно погас. Гортанные выкрики команд на мосту прекратились так резко, будто кто-то нажал кнопку "стоп" на невидимом плеере…
***
Тогда в горячке водно-свинцовых процедур они не стали разбираться, почему всё так внезапно прекратилось. Ребята просто продолжали бороться за жизнь и прокладывать себе дорогу к берегу через плотный занавес камышей и осоки. Набухшие от воды рюкзаки и сумки, ставшие вдвойне тяжелее, пришлось взвалить на себя, поскольку лодки уже превратились почти в бесформенные тряпки и груз, конечно, уже не держали. Но надежда на восстановление оставалась, поэтому "Калошу" и ""Болт" не бросали. Неподъемные рюкзаки тянули ко дну.
Минут через пятнадцать ожесточенной борьбы с камышами, водорослями и илом, совершенно измотанные, обессиленные, мокрые и грязные, мужики выбрались на берег. Оттащили на сухое место спасённое добро. На это ушли последние силы. Четверо мужчин просто рухнули на землю и, тяжело дыша, хрипя и кашляя, лежали так неизвестно сколько, – на часы никто не смотрел.
***
– Ну и что это было? – первым очнулся Алексей.
– Я тоже хотел бы знать, – отозвался Игорь.
– Такое впечатление, что мы попали в сорок какой-то год. – Генка, достал из кармана промокшие сигареты. – Сухие у кого-нибудь есть?
Всем, кроме некурящего Денисова, курить хотелось не по-детски.
– Я пять пачек и зажигалку в целлофан закатал на всякий случай. – Молчавший до этого Сергей потянулся к своему мокрому рюкзаку.
Закурили, тщательно прикрывая ладонями огоньки. Лёха, прикрыв полой куртки экран мобильника, который он упаковал в непромокаемый пакет, включил трубку.
– Сети нет! Хотя до города, как там его, Кубринска, кажется, здесь километров пять от силы. Должны быть вышки. Для связи, а не с часовыми, конечно. Какие идеи? Может быть мы в прошлом? Там ещё сотовых не изобрели.
– Только вот сказок насчёт скачка во времени или, там, других фантастических сюжетов не надо. Начитались Конюшевских с Конторовичами. Должно быть какое-то простое реальное объяснение! – в голосе Игоря слышалось плохо скрываемое раздражение. Он всегда был реалистом. А еще Полковником. Такое прозвище ребята дали ему из-за любви друга покомандовать. Впрочем, в критических ситуациях это было оправдано. Полковник не боялся брать на себя ответственность. Правда, это не означало, что во всех спорных ситуациях его беспрекословно слушались. Могли, конечно, по-дружески и послать. То есть как это на …? – недоумевал мужик. Но, когда друзья интуитивно понимали, что Игорь прав, с радостью предоставляли возможность контролировать ситуацию. По жизни Игорь Александрович Николишин занимался нефтяным бизнесом в какой-то посреднической фирме. Он не был олигархом, но изредка, после хорошей сделки, покупать дорогие игрушки мог себе позволить. К таковым относилось оружие. Настоящий Полковник, – он обожал его. Как обычно взял в БАП гордость и красу своего арсенала, – настоящее помповое ружье и около пятидесяти патронов. Ружье это называлось BPS (Brouning Pump System). Как же мужики в походах любили палить по банкам и бутылкам из этой мощной гладкостволки. Это вам не духовые пукалки, которые традиционно брали с собой в походы все члены команды. Их пистолетики представляли, разве что, угрозу для стеклянной и алюминиевой тары. Из игорёхиного же BPSa с близкого расстояния можно было завалить кабана. Несмотря на то, что мужикам было за сорок, они всё ещё в душе оставались мальчишками. А какой мальчишка не любит поиграть с оружием? Тем более с настоящим!