Петля желания
Шрифт:
Не дойдя несколько шагов до двери, он остановился:
– Знаешь, Муди, Руп настолько озабочен своей репутацией и так зазнался, что перестал отличать правду от вымысла. Но ты даже хуже этого подонка!
– На этой развалюхе далеко не уедешь!
Ни Дент, ни Беллами не проронили ни слова после того, как Дент забрал со столика свой пистолет, распахнул дверь домика и, шагнув в сторону, жестом велел ей последовать его примеру.
Беллами оставила папку с документами на кровати. Когда Дент потащил ее к выходу, она на мгновение остановилась, как будто собираясь что-то сказать.
После этого Дент минут двадцать гнал по автостраде штата в направлении Маршалла, пытаясь выжать из взятого напрокат седана тот же самый максимум скорости, что и из собственного «Корвета», и постоянно чертыхался, поскольку сделать это не получалось.
Тем временем небо темнело прямо на глазах. Вскоре по ветровому стеклу ударили первые капли дождя. Авторадио, как назло, молчало. Молчали и Дент с Беллами, и было в этом молчании нечто тягостное, едва ли не зловещее.
Высветивший небо трезубец молнии и раскат грома как будто придали Беллами смелости, и она заговорила:
– Лететь никак нельзя! Лететь никак нельзя! – повторила она.
Дент оставил ее слова без внимания.
– Думаете, что следовало бы? – повернулся к ней Дент.
– В таком случае… – Она указала на пролетевший мимо них указатель к аэропорту.
– Нужно поставить самолет в надежное место. Если с ним что-то случится, мне хана.
Если только, – добавил Дент с ухмылкой, – он не приглянется вам. У вас же много денег.
Вдруг ваш отец решит купить его для вас.
– Замолчите, Дент. Хватит злиться на самого себя.
– Что? Я, по-вашему, злюсь на самого себя?
– Вы. Вы скверно обошлись с Дейлом Муди.
– Неправда! Будь у меня возможность поступить с ним так, как мне хотелось, я бы просто пристрелил этого мерзавца.
Вскоре они подкатили к аэропорту. Дент, не сбавляя скорости, въехал на стоянку, почти выпрыгнул из машины и раздраженно захлопнул дверцу. Было видно, что он все еще злится. Не обращая внимания на проливной дождь, он бегом бросился к терминалу.
Прогремел гром. Раскат был такой сильный, что их автомобиль содрогнулся. Беллами невольно съежилась. Ей стало страшно при мысли о том, что она осталась сидеть в хрупкой скорлупке одна, отделенная от разгула стихии лишь тонким слоем металла и стекла. Но о том, чтобы оставить это убежище и отдать себя во власть дождя и грозы, не могло быть и речи. Даже на короткое время, которого хватило бы, чтобы добежать до терминала.
Уговорив себя не поддаваться панике, она потянулась за телефоном и набрала номер Оливии. Та ответила сразу:
– Где ты? Что это за шум?
– Это гром, – ответила Беллами, не став уточнять, где находится. – Как там папа?
– Ему лучше. – Судя по неестественно бодрому голосу мачехи, Беллами решила, что та в данный момент сидит у постели отца и пытается, как может, утешить его. – Говард хочет поговорить с тобой.
– С удовольствием поговорю с ним. Но прежде скажи, как твои дела.
– Я тут все время с ним. Сегодня разговаривала со Стивеном. Его
– Приятно слышать.
– Несмотря ни на что, Стивен был рад встретиться с тобой вчера.
– Мне это тоже приятно слышать.
– Передаю трубку Говарду.
Беллами услышала, как отец на том конце провода уговаривает Оливию что-нибудь съесть. Через пару секунд в трубке раздался его слабый голос:
– Привет, красотка.
– Привет, пап. Как ты?
– Оливия ненадолго вышла. Но совсем ненадолго. Она явно что-то заподозрила, и это ее пугает.
– Может, стоит ей все рассказать?
– Это ее еще сильнее растревожит, а ей и без того хватает хлопот. Я попытался сегодня обсудить предстоя-щие похороны, но она тут же расплакалась, и у меня не хватило мужества продолжить разговор.
– Могу я тебе чем-то помочь? – спросила Беллами.
– Я тебе уже сказал, что ты можешь для меня сделать. Ты что-то узнала? Успехи есть?
Ни о каких успехах не могло быть и речи. Не сообщать же отцу о том, что на Дента напали с ножом? Или что ван Дарбин и его фотограф засняли ее в обществе Дента в аэропорту и возле его дома? Впрочем, даже если эти фото и попадут на страницы таблоида, разве может это идти даже в самое малое сравнение с той ситуацией, в которой она оказалась?
– Ты помнишь брата Алана Стрикленда, Рея?
– Помню, – ответил Говард. – На суде он постоянно огрызался на нас, а после того как Алана убили, пришел к нашему офису и попытался проникнуть внутрь, минуя охрану. Его не пустили и вывели с территории. Именно тогда я и слышал о нем в последний раз. Почему ты про него вспомнила?
– Его имя прозвучало сегодня в моем разговоре с Дейлом Муди.
– Так ты виделась с ним? Ты его так быстро нашла?
Беллами не посмела тратить время отца на объяснение подробностей встречи с бывшим полицейским и ограничилась следующим:
– Он алкоголик. Не выпускает изо рта сигарету и живет в настоящей развалюхе. Он признался, что никогда не считал Алана Стрикленда виновным в смерти Сьюзен. Ничего больше он рассказывать не стал, упомянул только, что они с Рупом Кольером сфабриковали ложное обвинение.
– Удивительно, что он вообще в этом признался.
– Спившийся, опустившийся человек, раздавленный обстоятельствами. Дело об убийстве Сьюзен поставило крест на его карьере, да и всей его жизни. Муди утверждает, что до сих пор не знает, кто убил Сьюзен. – Беллами запнулась, не решаясь рассказывать дальше, но быстро вспомнила еще об одной важной вещи. – Есть еще кое-что, пап.
И она призналась отцу, что смогла описать место преступления.
– Но ведь ты там не была, – возразил Говард.
– Нет, похоже, все-таки была.
Объяснять пришлось многое, но времени было в обрез, и Беллами второпях поведала отцу о том, что сумела вспомнить. Поеживаясь от каждого нового раската грома, она старалась говорить как можно быстрее:
– Стоило мне упомянуть о сумочке Сьюзен, как Муди тотчас за это ухватился. Это правда, что он вернул ее тебе?
– Да, – подтвердил Говард охрипшим голосом. – Сказал, что ее нашли на каком-то дереве.