Петля

Виненко Женя

– Ты что творишь, идиотка?! – первым возле взбесившейся бестии очутился Илья. Он успел остановить нервозную дамочку до того, как она разнесла все вкруг. Попеременно глазея то на разбушевавшуюся

фурию, то на обломки, он негодующе возмутился бестактному поступку: – Дура, мы в чужом доме, представляешь, сколько это стоит?

– Перестань! Она, итак, напугана, – гаркнула Венера, обнимая трясущуюся Анжелику. Как бы ей не нравилась взбалмошная девица, жалость взяла верх. – Что с тобой? Ты дрожишь, – она нежно погладила бедолагу по спине, пытаясь успокоить, и создать атмосферу безопасности.

– Я… Я уничтожила их. Спалила! Почему они снова появились?

– Кто?

– Пуанты, мать твою. Долбанные, сраные пуанты проклятой гадины!

– О чем речь? Какие «пуанты»?

– Ты что, не видишь? Вот же они. Прямо перед носом!

Все уставились на пол, но ничего, кроме осколков и, разорванного на несколько крупных частей, полотна не обнаружили.

– Ты об этом твердишь? – поинтересовался Серафим, аккуратно сложив

кусочки воедино. На холсте рваными, точечными мазками была изображена хрупкая, тонкая балерина: спиной и в па на одном носке. – У натурщицы идеальное тело, – отметил он, с любопытством рассматривая картину. – Художник отлично проработал образ и точно передал полное погружение в танец. У девушки талант. Здесь есть балетная обувь, но она прорисована так, что взгляд особо не падает. Куда уж понять, кому они принадлежат. Тебе мерещится.

Анжелика сердито цокнула, обругала ничего не понимающего в искусстве франта и, решив, что ее окружают идиоты, грубо оттолкнула Венеру. Собираясь доказать правоту, она потянулась к окаянным туфлям, но на полпути замерла. Девушка таращилась на рисунок, открыв рот. Пронзительно пискнув, она впала в ярость, вцепилась в ближайший к ней обрывок холста и стала крошить его в пыль, приговаривая:

– Стерва не может быть жива. Я уверена. Она сдохла. Никто не отберет у меня заслуженного звания! Я не позволю все испортить: ни сейчас, ни тогда!

Конец ознакомительного фрагмента.