Пётр Адамович Валюс (1912 - 1971). Каталог.
Шрифт:
Обе выставки - партизанские, в атмосфере страха, что экспозицию сорвёт со стен первый же грозный телефонный звонок. Но памятно и другое: наше ошеломление, когда десятки работ, прежде увиденных порознь, почти впритык и без нужного света, когда они вдруг взлетели на просторные стены, предстали как атомы единого, цельного художественного мира.
На выставке, открывавшейся в декабре 1970 года в подвальных "залах" жилого дома по переулку Н.Островского, медлительной чередой демонстрировались на пюпитре и десятки темпер Валюса. Здесь впервые можно было постичь и масштабы его дарования. Что-то мешает мне назвать его темперы - листы с изображением цветов - натюрмортами: традиционное определение жанра
Я бы назвал атмосферу той выставки предгрозовой. Бросовое помещение, спрятанное где-то в переулочных "кулисах" старой Москвы, отдали под мастерскую неизвестному художнику - и гора с плеч! Пусть себе пишет и принимает редких своих друзей. А их оказалось - тысячи. Бросовый подвал стал местом паломничества. В зимние дни 1971 года до двухсот человек в день спускалось по выщербленным каменным ступеням, а это очень много: люди, оповещённые не печатью, не радио, а доброй молвой, задерживались у картин Валюса подолгу, здесь не было такой привычной нашему времени выставочной музейной рысцы.
Художник дал своё прочтение многих вечных тем своего века. Его "Суздаль. Тишина" - чистый образ святости и покоя, исполненного печали и сосредоточенности. Его "Десятый круг" - захватывающая метафора социальных катаклизмов, с хоронящихся в глубинах самой материи образами Данте и Эйнштейна. Его "Распятие" ("Поверженный") перевёрнуто - в повисшей, словно летящей вниз головой фигуре - высшая степень страдания и самопожертвования. Его "Инквизиция" зловещее соединение и отталкивание кроваво-красного, зелёного и фиолетового цветов, угрюмая глухость исполинских каменно-тяжёлых фигур - вот-вот они сомкнутся, раздавят и стрельчатый проём и белую смиренно-жертвенную фигуру (картина была написана в год, когда шёл процесс над Синявским и Даниэлем).
Паломничество зрителей в подвальную мастерскую Петра Валюса насторожило лиц, ведавших культурой и не только ею. Последовало предостережение укоротить выставку, ограничиться одним днём в неделю, помнить, что рядом целых три западных посольства, что жителям дома не по душе суета, от них уже поступили жалобы.
А к Валюсу заботами близких оттуда, из подвала, шли токи понимания и благодарности, а следом - и письма, когда у Петра Адамовича уже недоставало сил на телефонный разговор. Но вот чудо жизни и чудо искусства: уже и телефонная трубка не по руке, но та же рука часами неутомимо работает кистью! Меньше чем за два месяца Валюс создаёт девять больших живописных полотен: он, как всегда, работает быстро, яростно - и среди них такие значительные, как "Потеря" или "О тех, кто остаётся".
Как же случилось, что сильный, нежный и добрый талант оставался в тени при жизни и сегодня ещё не получил достойного признания? Всевластным "академистам", творцам иллюстративных, услужающих полотен были чужды артистизм Валюса, его колористические волхвования, мир его блистательных метафор, а для шумного, прежде гонимого авангарда Валюс слишком кроток и гармоничен. Но, пожалуй, никто так не помешал прижизненной известности художника Валюса, как он сам, его немерная личность, полное, обескураживающее отсутствие практичности, его гипертрофированная скромность.
Пётр Валюс не примкнул, не примыкает и теперь - судьбой, смыслом и секретами своих полотен - ни к одному из течений, признанных, модных или гонимых. Для него не было надёжной стены, чтобы привалиться к ней не то что спиной, но опереться плечом, ощутить поддержку сложившегося круга художников.
История жизни Петра Адамовича любовно и с тонким знанием живописи, искусства
Выставки работ Валюса непозволительно редки. Но когда они случаются, как это было в мае 1985 года в Центральном Доме литераторов в Москве или в феврале 1988 года в Казани, интерес к ним велик.
Часть картин П.Валюса с 1977 года находится в Мюнхене. Их вывез сын художника, Валерий Петрович, отчаявшись оттого, что на Родине для картин не находится стен. И западная критика справедливо писала, что эти картины - "концентрированное свидетельство современной России и часть общечеловеческого искусства". Однако судьба их и там драматична. Валерий Валюс, по собственному признанию, "не имеет морального права распродавать коллекцию по частным собраниям", а коммерческие галереи, как правило, заинтересованы в выставках при условии распродажи работ.
Неужели так и не найдутся у нас стены для неприкаянных скитальцев-картин?
Таня с цветком,1970, бумага,темпера, 60х40 см.
Профессор Татьяна ЮРЬЕВА, искусствовед, директор Центра искусств.
"Смена", 28 августа 1991 г., С.-Петербург
Сине-лиловые миры
В Центре искусств имени С.П.ДЯГИЛЕВА - выставка картин отца и сына ВАЛЮСОВ
"Предвидится выставка?" - спросил Александр Галич, увидев картины Петра Валюса в 1965 году. "Вслед за вашим концертом в Лужниках", - невесело усмехнулся художник. Оба понимали жестокую абсурдность своего существования в родном Отечестве. Не пощадила их судьба, более благосклонно отнесясь к нам. Нам оставили они свои песни, стихи, картины и возможность замаливать грехи перед их светлой памятью… Грехи не совсем наши, но молимся и действуем мы.
Теперь, спустя почти тридцать лет, можно сказать: выставка не только предвидится, она открывается в Ленинграде, в Мраморном дворце, в центре искусств имени С.П.Дягилева. Произведения Петра Адамовича Валюса (1912 - 1971) и его сына Валерия после долгих странствий возвращаются к нам не на время, а навсегда.
В Мюнхене в маленькой квартире-мастерской Валерия Валюса я не могла оторвать взгляда от полотна "Распятие", написанного Петром Валюсом в 1967 году. Глаза поверженного в терновом венке словно преследовали меня. И только висящая на другой стене картина "Суздаль. Вечер" (1965) - отмеченная мерцающим сиянием розовых куполов церквей, особой изысканностью в игре цветовых и ритмических отношений вносила в душу необходимое успокоение. Я попала в окружение подлинной живописи, чисто пластическими средствами художник вовлекал меня в яростный или гармоничный мир своего воображения. Надо всем парила "Ника" (1965) - мощно и красиво написанная, трагично взывающая к людям, где изумрудно-розовые крылья на чёрном фоне контрастируют с её хрупкой окровавленной фигурой, опалённой зловещими взрывами ХХ века.