Петр I. Материалы для биографии. Том 1. 1672–1697.
Шрифт:
Детство
Петр в детстве Миниатюра из рукописной книги XVII в.
I. Рождение Петра. Детская царевича
Петр Великий родился в Москве в Кремлевском дворце в ночь на четверг 30 мая 1672 г. О месте его рождения, не обозначенном точно в официальных известиях, существовали разные предания: указывали село Измайлово и село Коломенское. Но несомненно, местом рождения Петра был Кремль. Сохранилась записка о взносе вещей «в хоромы» царицы Натальи Кирилловны 28 мая 1672 г., следовательно, в этот день царица находилась в Кремлевском дворце; иначе, если бы она находилась в одной из подмосковных резиденций, в записке было бы сказано, что вещи взяты к царице «в поход» [1] . Если царица жила в Кремле 28 мая, невозможно допустить, чтобы она предприняла «поход» в какое-либо из подмосковных сел на последних днях и, можно даже сказать, часах беременности. Что двор находился в момент рождения Петра в Кремле, видно также из той быстроты, с которой состоялось торжественное молебствие в Успенском соборе по случаю рождения царевича. Распоряжение об этом молебствии рассылалось «с верху», т. е. из Кремлевского дворца, из личной канцелярии государя – Приказа тайных дел. О времени, точнее, о часе, рождения Петра также есть разногласие. Сохранились две разрядные записки об этом событии, указывающие различно час рождения. В одной говорится, что царевич родился «за полтретья часа до дня», т. е. в 12 ч 48 мин ночи по нашему счету; другая повествует, что «в прошлом 180 (1672) году мая в 30 день, в отдачу ночных часов… даровал бог царевича» и т. д. «Отдача ночных часов» 30 мая приходилась на 3 ч 18 мин утра по нашему счету. Какому из этих свидетельств следует отдать преимущество? Думаем, что первому. В самом деле, из вступительных слов второй записки – «в прошлом году» – видно, что она не современна событию, а составлялась уже в следующем, 1673 г., когда из памяти составителя ее могли исчезнуть мелкие подробности происшествия; первая же записка производит впечатление более современной событию. Затем час рождения,
1
Есипов. Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом. Т. II. С. 342.
Устроить обычный «родильный» стол на другой день после рождения Петра, в пятницу, 31 мая, было невозможно: для него требовались обширные приготовления, а между тем в субботу, 1 июня, нельзя было давать парадного пира накануне праздника в воскресенье же, 2-го, наступало уже заговенье перед Петровским постом. Поэтому в этот день при дворе ограничились малым обедом в царицыной Золотой палате, «без зову» и «без мест». У стола были бояре, окольничие, думные дворяне, ближние люди и дьяки. Перед Золотой палатой в проходных сенях «кормлены Благовещенского собора священники, которые служат у крестов», т. е. духовенство дворцовых домовых церквей. «Власти» и высшее духовенство не были приглашены по случаю наступавшего поста. Государь жаловал всех водкой, закусывали коврижками, яблоками, дулями, смоквой, цукатами в патоке и иными «овощами». Одним из блюд за обедом был требуемый обычаем при праздновании родин «взвар», который подавался в ковшах.
С новорожденного царевича была снята мерка, и на третий день по его рождении, 1 июня, иконописцу Симону Ушакову была заказана икона на кипарисной доске длиной в 11 и шириною в 3 вершка (в «меру» Петра); он начал писать образ Троицы и апостола Петра, но вследствие болезни работа его прервалась и была закончена другим иконописцем – Федором Козловым [2] .
В субботу, 29 июня, в день тезоименитства новорожденного царевича, в третьем часу дня, т. е. по нашему счету в шестом часу утра, до обедни, в церкви Св. Алексея митрополита в Чудовом монастыре совершено было над младенцем таинство Крещения. Крестил царский духовник протопоп Благовещенского собора Андрей Савинов; восприемниками от купели были царевич Федор Алексеевич и сестра государя царевна Ирина Михайловна. К крещению выносила царевича назначенная к нему в «мамы» боярыня княгиня Ульяна Ивановна Голицына. На другой день, в воскресенье 30 июня, после обедни у царя были митрополит Новгородский Питирим и высшее духовенство и игумены с образами и подношениями по случаю рождения и крещения царевича. С подношениями явились также царевичи грузинский, касимовские и сибирские, Боярская дума, ближние люди, именитый человек Г.Д. Строганов, гости, члены гостиной и суконной сотен, представители черных сотен и конюшенных слобод и посадские люди из городов. В тот же день в Грановитой палате состоялся у государя «родильный» стол. Приглашены были высшее духовенство, царевичи грузинский, касимовский и два сибирских, члены Боярской думы и думные дьяки, ближние люди, полковники, головы и полуголовы стрелецкие и представители торгово-промышленного мира; гости и члены гостиной и суконной сотен. Чины московского дворянства стольники, стряпчие и жильцы служили, как всегда при парадных обедах, за столом потчевали, кормили, чашничали, есть ставили и «в столы смотрели». «Родильный» стол, по обычаю, отличался обилием сахарных блюд. На стол были поданы коврижка сахарная большая, изображавшая герб государства Московского, другая коврижка сахарная же коричная; голова большая (сахару), «росписана с цветом» весом в два пуда двадцать фунтов, орел сахарный большой литой белый, другой орел сахарный же большой красный с державами весом по полтора пуда каждый; лебедь сахарный литой весом два пуда, утя сахарное литое же весом двадцать фунтов, попугай сахарный литой весом девять фунтов, голубь сахарный литой весом восемь фунтов, город сахарный Кремль с людьми с конными и с пешими, башня большая с орлом, башня средняя с орлом, «город четвероугольной с пушками» и т. д. и т. д. Все присутствовавшие за обедом были пожалованы еще сахарными блюдами, отнесенными к ним на дом. 4 июля состоялся в Грановитой же палате «стол крестильной». В те же дни, 30 июня и 4 июля, были столы на половине царицы Натальи Кирилловны в ее Золотой столовой палате для боярынь [3] .
2
Забелин. Опыты изучения русских древностей и истории. Т. I. С. 6; Есипов. Сборник выписок… Т. I. С. 1.
3
Дворцовые разряды. Т. III. С. 889–894 и дополнения. С. 463 и сл.
Новорожденного царевича окружала та же царственная роскошь, в какой проходили младенческие годы всех царевичей XVII в. К младенцу приставлен был целый штат. При нем мы видим кормилицу Ненилу Ерофееву, впоследствии (1684 г.) вышедшую вторым браком замуж за князя Львова. Петра долго – еще и двух с половиною лет – не отнимали от груди, и Ненилу Ерофееву должна была сменить новая кормилица, имя которой нам неизвестно. По смерти первой «мамы», княгини Голицыной, ее место заняла боярыня Матрена Романовна Леонтьева, а при ней в помощницах была Матрена Васильевна Блохина. При детской царевича состояли еще шесть женщин: казначея, заведовавшая бельем и платьем, и пять постельниц. Царевич со своим штатом помещался в особых пристроенных к дворцу деревянных хоромах. Одна комната в этих хоромах была у него обита серебряными кожами. В 1674 г. ему построены были «верхние новые хоромы»; в них в июле этого года полы, лавки и подоконники обиты были «сукном червчатым амбурским». Позже (в 1676 г.) в новых хоромах живописцу Ивану Салтанову поручено было расписать слюдяные окна: написать «в кругу орла, по углам травы по слюде; а написать так, чтоб из хором всквозе видно было, а с надворья в хоромы, чтоб невидно было» [4] . В 1673 г. младенцу устроена была новая колыбель: «бархат турской золотной, по червчетой земле репьи велики золоты, да репейки серебрены не велики, в обводе морх зелен, подкладка тафта рудожелта, на обшивку ременья бархат червчет веницейский, к яблокам на обшивку объярь по серебреной земле травы золоты с шолки розными». В колыбель был сделан пуховик «наволока камка жолта травная, нижняя наволока полотняная тверских полотен, пуху лебяжьего чистого белого пошло полпуда» [5] . В 1673 г. в детскую царевича были заказаны опахала из страусовых перьев разных цветов [6] . В так называемых «кроильных» книгах царской и царицыной Мастерских палат сохранились записи с описанием одежды и обуви, которые изготовлялись в этих палатах для царевича. 4 сентября 1672 г. царевичу скроены чулки на беличьем меху: «в тафте желтой, испод подложен белей черевей». В декабре того же года ему изготовлялись кафтанчики: «кафтан объярь по червчетой земле, по нем струя и травы золото с серебром, в длину с запасом аршин, в плечах ширина поларшина, рукавам длина пол-девята (81/) вершка… в подоле два аршина 2 с четью, подпушка камка желта мелкотрава, шесть пуговок, обшиты золотом волоченым, на петли ткан снурок золотной новой», и другой кафтан «объярь по алой земле, по ней струя и травы золотые», а также кроилась и верхняя одежда: два зипуна из белого атласу, один из них на собольих пупках, зипун из алого атласу на лисьих черевах. В июне 1672 г. царевичу кроился опашень «объярь по червчатой земле, по ней травы золоты с серебром», башмаки «бархат червчат, подряд и около стелек камка желта куфтерь», на шапку обнизную (жемчугом) – чехол в тафте алой. В феврале 1675 г. – «подвязки, шитые серебром по белому атласу» и т. д. [7] В составленной в 1676 г. описи царевичева гардероба, хранившегося в «раковинном сундуке», упоминаются «ферезеи и чюги, и кафтаны ездовые, и однорядки суконные, и шубы и опошни объеринные золотные и серебреные, и гладкие, и зуфные, и ферези, и зипуны золотные ж и серебреные, и отласные, и камчатые, и тафтяные, и шапки бархатные двоеморхие, и гладкие, и суконные с запаны, и с петли жемчужными» [8] .
4
Есипов. Сборник выписок… Т. I. С. 205, 206. Забелин. Опыты изучения русских древностей и истории. Т. I. С. 10–11.
5
Есипов. Сборник выписок… Т. I. С. 203.
6
Там же. С. 5.
7
Есипов.
8
Там же. С. 209.
По мере роста царевича детская его наполняется игрушками, описание которых нам также сохранили хозяйственные документы дворцовых приказов. В январе 1673 г. восьмимесячному царевичу были сделаны «два стульца деревянных потешных». В мае того же года внесена в хоромы к царевичу исполненная шестью костромскими иконописцами «потешная книга» (книга с картинками). Ко дню именин годовалого ребенка был сделан «конь деревянный потешный» на колесцах железных прорезных, обтянутый жеребячьей кожей, с седлом, положенным на войлок, обитый серебряными гвоздиками, с прорезными железными позолоченными стременами и с уздечкой, украшенной изумрудцами. К тому же дню были сделаны царевичу игрушечные два «барабанца», размерами один в четверть, другой в 3 вершка. В июле 1673 г. в детской появляется музыкальный инструмент – «цымбальцы маленькие» с золотным шнурком и кистями. А к 1 октября сторож Оружейной палаты изготовил для царевича деревянных лошадок и пушки из липового и кленового дерева против данных ему образцов. В начале следующего, 1674 г. у царевича в хоромах упоминаются другие музыкальные инструменты: «клевикорт», на который пошло семь колодок струн медных, и цимбалы немецкого дела [9] . В апреле на Пасхе царевичу в хоромах была устроена «качель» на веревках, обшитых червчатым бархатом [10] . В мае того же года в Оружейной палате золотили для царевича «на два ларчика бархатные по железу старые оправы, скобы и наугольники, и замки, и ключики, и подставочки» [11] . К первой половине 1674 г. в детской царевича появляется «кораблик серебряной сканной с каменьи» ценою в 20 рублей. Кораблик был куплен у иноземца Андрея Миколаева и внесен к царевичу окольничим А.С. Матвеевым; «а росписки в том кораблике нет, – читаем в документе, о нем упоминающем, – потому что изволил государь царевич принять сам».
9
Там же. С. 3, 4, 9, № 35, 36, 66, 68, 69.
10
Забелин. Опыты… С. 13.
11
Есипов. Сборник выписок… Т. I. С. 10.
Нельзя ли к этой игрушке, изображающей корабль, относить первый зародыш любви к кораблю, которая проявится впоследствии с такой силой? [12] В июне 1674 г. двухгодовалому Петру покупаются луки и стрелы: «9 лучков жильничков да к ним 8 гнезд северег», а в следующем месяце живописцу Ивану Безминову велено было расписать золотом, серебром и красками «5 знамен маленьких по разным тафтам, с обе стороны солнце и месяцы, и звезды». В том же июле 1674 г. московский стрелец Петрушка Щербак чинил выданную ему из хором царицы Натальи Кирилловны «каретку», в которой царевич катался по комнатам. В августе покрывались серебром «два лука маленькие», были изготовлены шесть барабанцев, опять упоминаются двое цымбал и какие-то еще музыкальные «страменты», к которым делалось впоследствии при починке их 204 иглы стальных. В декабре в хоромы царевичу расписывался золотом и красками «набат потешной» с привязанной к нему серебряной тесьмой, иконописец Федор Нянин писал золотом и серебром «барабанец», а книжному переплетчику иноземцу Савве Афанасьеву велено было «оболочь цымбальцы книжкою, сафьяном самым добрым алым и навестъ печати золотом, а застежки сделать из галуну». К Рождеству царевичу делались опять «набаты». В январе 1675 г. иконописец Тимофей Рязанец писал царевичу «книгу потешную в четверть листа»; в феврале другой живописец расписывал красками для царевича «столик». В мае 1675 г. в хоромы Петра была сделана «баба деревянная потешная» с украшениями: с серебряной цепочкой и с серьгами. Следующие затем записи 1675 г. показывают, что трехлетнему Петру в июне делаются к двум лукам тетивы, расписываются золотом и красками «потехи»: «топорок с обушком, топор простой, чеканец, пяток ножиков, топор посольской и молоток, пяток шариков, а колокольцы положены в те шарики (бубенчики)», изготовляются «запасные потехи статей (предметов) со сто»: булавы, буздуханы, ножики, шестоперы, чеканы, топоры посольские и простые, молотки, шарики. В ноябре и декабре золотятся «пушечка со станком и с колесцы потешная» и «четыре лучка недомерочка» и расписываются золотом, серебром и красками: 5 древок, 5 прапоров (знамен) тафтяных, 4 топора круглых, 3 топора с обушками, 2 топора простых, 2 буздухана, 2 булавы, 4 ножика, 2 пары пистолей и карабины [13] .
12
Государственный архив феодально-крепостнической эпохи (ГАФКЭ), архивный фонд: б. Архив Министерства иностранных дел, Приказные дела около 7185/1677 гг., № 197, л. 2. 10 июля 1674 г. было сделано распоряжение об уплате за кораблик денег. (Ввиду того что весь архивный материал, использованный в данной работе, хранится в ГАФКЭ, в дальнейших ссылках указание на ГАФКЭ опускается и обозначается лишь архивный фонд, из которого взят тот или иной документ.)
13
Есипов. Сборник выписок… Т. I. С. 10–16.
Такова была обстановка детской царевича Петра в первые три с половиной года его жизни. Его хоромы со стенами, обтянутыми ярким сукном и обитыми серебряной кожей, озаряемые лучом солнца, проникавшим сквозь расписные слюдяные окна, полны были красок и звуков. С тех мгновений, как пробуждающееся сознание ребенка стало воспринимать окружающие явления, перед ним открывался целый мир ярких, блестящих и звучащих предметов. Детская была полна оживления. Жужжали стрелы, спущенные с посеребренных луков, двигался занимавший, должно быть, среди забав главное место деревянный конь в богатом уборе с позолоченными стременами и уздечкой, сиявшей изумрудцами, развевались пестро расписанные знамена, развертывались яркие картинки в потешных книгах, пускался в дело арсенал игрушечного оружия: топориков, шестоперов, обушков и пр., звенели струны цимбальцев и цимбал, должно быть бывших в большом употреблении, потому что часто отдавались в починку, стучали барабаны, раздавался звон маленьких потешных колоколов – набатов и бубенчиков. Вот тот волшебный мир игрушек, в котором безмятежно протекали первые годы беззаботного младенчества. Заметим, что к трехлетнему возрасту ясно начинают обнаруживаться наклонности и вкусы царевича: в бесконечном запасе игрушек делается отбор, преобладание начинают получать военные «потехи».
В детской маленький царевич, вероятно, не один; к царевичам для игр подбирали всегда сверстников, детей придворных, в особенности из царицыной родни. Что Петр с младенчества окружен был товарищами, свидетельствует уже и то количество, в котором заготовляются в его детской игрушки: знамена, барабанцы, игрушечное оружие. Такие мальчики при царевичах жаловались званием комнатных стольников. Одним из участников детских игр Петра с младенческих лет был сын воспитателя царицы А.С. Матвеева, будущий видный сотрудник царя – Андрей Артамонович (р. 1666), пожалованный званием комнатного стольника на восьмом году от роду. Из этого же круга комнатных стольников при царевиче вышли также и другие сотрудники Петра: Автоном Михайлович Головин и знаменитый канцлер Гавриил Иванович Головкин. Необходимой принадлежностью детской царевича в XVII в. были комнатные «карлы». Таких карликов упоминается при двухлетнем царевиче трое, в 1679 г. – четверо, а в 1683 г. их уже перечислено 14 человек [14] . Следует признать чистым вымыслом рассказ Крекшина, будто еще при жизни царя Алексея из детей, окружавших царевича, составлен был потешный полк, носивший название Петрова полка. Недостоверен также и рассказ француза Невиля о том, что руководителем военных забав царевича был состоявший на московской службе иноземец Менезий, которого царь Алексей Михайлович, умирая, будто бы назначил воспитателем Петра. Все участие Менезия, бывавшего действительно при дворе, могло заключаться в том, что он видел игры Петра со сверстниками в солдатики и, может быть, дал при этом, как военный человек, какие-либо указания игравшим детям [15] .
14
Есипов. Сборник выписок… Т. I. Отд. I, № 42, 43, 63, 64, 65, 74, 107, 119, 157.
15
Шмурло. Критические заметки по истории Петра Великого (Журнал Министерства народного просвещения (далее – Ж. М. Н. П.), 1901, декабрь. С. 237–249; 1902, апрель. С. 421, 439); Чарыков. Посольство в Рим и служба в Москве Павла Менезия. Гл. V.
II. Выезды из Москвы в раннем детстве
Где, кроме кремлевских хором, бывал Петр в ранние младенческие годы? Нельзя сказать с точностью, вывозили его или нет в какую-либо из подмосковных резиденций осенью 1672 и весной и летом 1673 г., так как за этот период времени утрачены и Дворцовые разряды, и записи царских выходов [16] . Первым записанным в уцелевших документах выездом его из Москвы было путешествие к Троице, куда царь Алексей Михайлович отправился «с государынею царицею и с царевичи и с царевны» 5 октября 1673 г. Обыкновенно царь осенью ездил к Троице в сентябре к 25-му на праздник Сергия. В 1673 г. задержало эту поездку разрешение царицы Натальи Кирилловны от бремени дочерью, царевной Натальей Алексеевной (р. 22 августа 1673).
16
То, что помещено Строевым в «Выходах царей и великих князей» под 1672 и 1673 гг., относится к 1673 и 1674 гг.
Состоявший из множества карет царский поезд двигался медленно, подолгу останавливаясь на промежуточных станах, и прибыл в монастырь только 15 октября к вечеру. Проведя в монастыре 16-е, царь Алексей Михайлович отбыл оттуда 17 октября и возвращался с тою же медленностью, проводя по нескольку дней на станах в селах Воздвиженском, Братовщине и Тайнинском [17] . 26 октября царь с семьею достиг, наконец, Преображенского, где и оставался до 14 ноября. 14 ноября 1673 г. он уехал в Коломенское, а «великая государыня царица и великие государи царевичи и государыни царевны из Преображенского изволили притти к Москве» [18] . До 14 мая 1674 г. Петр оставался в Москве. 14 мая «в четверток после столового кушанья великий государь со всем своим государским домом изволил итти в монастырь преподобного отца Саввы Сторожевского» [19] .
17
Дворцовые разряды. Т. III. С. 906–908; Выходы… С. 562 и сл.
18
Выходы… С. 562, 563; Дворцовые разряды. Т. III. 909.
19
Там же. С. 574; 14 мая в четверг приходилось в 1674 г., а не в 1673-м, как напечатано в «Выходах».