Петр, Павел и Мария Магдалина
Шрифт:
Наши сведения о том, как Павел основал церкви в этом регионе, несколько противоречивы. Очевидно, он прибыл сюда с данной миссией и серьезно заболел. Исцелившись, он проповедовал благую весть о Христе тем, кто приходил к нему. Вслед за одними приходили другие, пока, наконец, не появлялось множество обращенных (см.: Гал. 4:12–14). Они начали встречаться вместе на регулярной основе, все больше узнавать о своей новой вере и поклоняться Богу, которого они приняли. Эти обращенные были прежде язычниками и, очевидно, не соблюдали иудейских законов или иудейских обычаев. И Павел, как мы видели в предыдущей главе, был весьма настойчив в том, что как язычники они не должны обращаться в иудаизм, ибо какой в этом смысл? Если спасение пришло на основе веры в смерть и воскресение Иисуса,
В конце концов Павел выздоровел и отправился из Галатии дальше, чтобы нести благую весть в другие места. Как это часто случалось, через некоторое время на передний план вышли другие христиане, возвещавшие другие учения. Не совсем ясно, что именно говорили галатам эти «апостолы», но, вероятно, они утверждали, что Бог дал Закон иудеям как вечное условие для его избранного народа1. Закон никогда не был просто временным или ограниченным набором необязательных к выполнению требований. Священное Писание требовало, чтобы мужчины были обрезаны в знак принадлежности народу Божьему (см.: Быт. 17:12–14). Эту заповедь называют вечным условием, а не временным. Поэтому мужчины, поклоняющиеся Богу, должны быть обрезаны. Эти другие «апостолы» говорили также, что ученики Иисуса, которые стали первоначальными главами Церкви и продолжали руководить церковью в Иерусалиме, согласны с ними в данном вопросе. Они делали вывод, что, если Павел проповедовал другое учение, то он извращал первоначальное учение Иисуса и его последователей.
Когда Павел получил известие о конфликте в Галатии, он пришел в ярость и написал ответ. В отличие от большинства других его посланий, оно отнюдь не дружественное, это послание, спешно набросанное в состоянии сильнейшего гнева. Оно — единственное послание от Павла, которое начиналось не с благодарения Бога за паству Вместо этого оно начинается с обвинения:
«Удивляюсь, что вы от призвавшего вас благодатью Христовою так скоро переходите к иному благовествованию, которое впрочем не иное, а только есть люди, смущающие вас и желающие превратить благовествование Христово» (Гал. 1:6–7).
Павел продолжает далее, что, если кто-либо проповедует учение, которое расходится с тем, что он сам проповедовал, тому «да будет анафема» (Гал. 1:8–9). Здесь нет никакой гибкости! Есть одна истина, и Павел возвестил ее. Любой, кто говорит что-либо другое, абсолютно не прав.
Но на каком основании Павел мог претендовать на такую уверенность в своей правоте? Именно в этот момент Павел начинает говорить о своем прошлом праведного иудея и своем откровении от Бога. Христос явился ему, призвав, чтобы он нес благую весть язычникам. Павел знает, что его версия благой вести истинная, потому что сам Христос передал ему ее. Вот почему Павел (в отличие от автора Деяний) настаивает на том, что после своего обращения он не пошел в Иерусалим, чтобы посоветоваться с апостолами, которые были до него. Его не могут обвинить в изменении их учения: он получил свое учение не от них, а от самого Бога. И когда один из этих иерусалимских апостолов стал противоречить ему в затронутом выше вопросе (Петр, когда они были вместе в Антиохии), Павел публично стал обвинять его в лицемерном поведении и настаивал на том, что никто не может быть оправдан перед Богом, соблюдая Закон. Поэтому, пишет он гала-там, требовать, или даже предполагать, что язычники должны быть обрезаны или соблюдать иные требования Закона, есть оскорбление благой вести (и Бога) (см.: Гал. 2:11–15).
Как я уже говорил, тексты самого Павла показывают, что не все соглашались с таким взглядом на Закон, включая Петра. Мы никогда не узнаем аргументацию последнего в антиохийском споре, нам известны только доводы Павла. Можно лишь удивляться, что Петр с готовностью уступил и согласился, что проиграл. Это кажется довольно маловероятным. Другие миссионеры, которые прибыли в Галатию вслед за Павлом, не согласились с ним, настаивая на том, что
Тем не менее у нас есть определенные указания на то, что, возможно, говорили противники Павла. В предыдущей главе я упоминал о ряде текстов, которые были подделаны от имени Климента Римского и называются «Псевдо-Климентинами». В этих легендарных текстах Петр соперничал с «еретиком» Симоном
Волхвом, который для их неизвестного автора является тонко скрытым шифром Павла. Помимо всего прочего Петр утверждает, что в истории народа Божьего важные личности выходят парами и первая всегда является низшей по отношению ко второй. Павел, будучи первым, кто появился на языческом миссионерском поле, признается низшим по отношению к Петру, который пришел позже.
Что касается видения Иисуса, которое придавало взглядам Павла высший божественный авторитет, то над этим, как мы уже ранее видели, Петр посмеялся:
«А если наш Иисус явился тебе и был узнан в видении и нашел тебя разгневанным и враждебным, однако говорил он только через видения и сны или через внешние откровения. Но может ли кто-либо стать сведущим, если его учить через видения? И если твое мнение в том, что это возможно, тогда почему наш учитель провел целый год с нами, кто бодрствовал? Как мы можем верить тебе, даже если он явился тебе? Но если он посетил тебя на час и наставлял, благодаря чему ты стал апостолом, то возвести его словами, истолкуй то, чему он учил, будь другом его апостолам, а не борись со мной, кому он доверял; ибо в своей враждебности ты противостоишь мне, тому, кто есть твердый камень, на коем стоит Церковь» (Homilies [Проповеди], 17.19).
Можно представить себе, как Петр говорит Павлу во время их спора в Антиохии: «Ты думаешь, что ты прав, потому что ты видел Иисуса в течение нескольких мгновений по дороге в Дамаск? Да я годы провел с ним!».
Образ действий (modus operandi) Павла
Как только Павел обратился в веру в Христа и стал считать себя апостолом язычников, он отправился в миссионерские странствия по всем городским регионам Северного Средиземноморья. Он сам пишет об этом:
«Силою знамений и чудес, силою Духа Божия, так что благовествование Христово распространено мною от Иерусалима и окрестности до Иллирика. Притом я старался благовествовать не там, где уже было известно имя Христово, дабы не созидать на чужом основании» (Рим. 15:19–20).
Другими словами, странствуя из дальней восточной части империи (Иудеи) в области, расположенные сразу к востоку от ее центра, в Иллирик, через Адриатику со стороны Италии, Павел всегда стремился быть первым. Его не интересовало благовество-вание в областях, куда уже добирались другие христианские миссионеры; он хотел нести истину язычникам, которые никогда не слышали о Христе. В послании к христианам в Риме Павел сообщает: теперь он хочет направиться к далеким западным регионам, вплоть до Испании, чтобы «все народы» могли услышать истину о спасении.
Но как именно Павел осуществлял свое служение? То есть, если размышлять в терминах логистики, что он делал, посещая город с целью обратить людей в веру и основать церковь?
Можно было бы подумать, что он действовал подобно современным евангелистам: устанавливал палатку, давал объявления по городу, собирал несколько человек, внимательно слушавших его, произносил проповедь благой вести, далее призывал к покаянию и таким образом получал некоторое количество обращенных. Но современные активные евангелистские проповеди требуют взаимодействия и подготовки тех, кто занимается этим делом. Когда же Павел отправлялся в какой-нибудь город, он был там первым христианином. Как ясно видно из других его посланий, обычно его сопровождали один-двое собратьев по вере, и они действовали в городе самостоятельно, без всякой дополнительной поддержки, без всякой заранее подготовленной почвы, не имея ничего, с чего можно было бы начать. Павел никогда не говорит о чем-либо таком, что было бы похоже на современные евангелистские кампании.