Петр Первый на Севере
Шрифт:
Ратный подвиг Петра и Меншикова был отмечен Андреевскими орденами. Офицеры и нижние чины получили золотые медали…
Другой случай: узнав, что со стороны Выборга подошел к реке Сестре шведский генерал Крониорт с пехотой и артиллерией и намеревается прорваться к невским берегам, Петр взял шесть полков из дивизии князя Репнина и повел их против войск Крониорта. Бой длился недолго. Крониорт оставил тринадцать пушек. Потери в его войсках превысили в семь раз потери русских. А силы тех и других были равны.
В победоносных боях возрастали изо дня в день мощь и боевое умение русской армии.
Раскушенный Орешек широко раскрыл Петру невские ворота в Европу.
Не робея за будущее, Петр начал строительство Петербурга и Кронштадта.
Сюда,
Время было тяжелое, жестокое, военное. Предстояли еще великие, кровавые бои. Тяжким ярмом давили непосильные подати, ложившиеся на трудовое, бесправное, угнетаемое барином, купцом, церковью и царем русское крестьянство.
Михайло Щепотев
Кто он, этот весьма скромный в своем звании сержант Преображенского полка, верный слуга и сподвижник Петра Первого, – Михайло Щепотев?.. (Иногда, в более поздних источниках, он именуется Щепотьев. Но будем его называть по фамилии так, как называли его современники и как писал он сам – Щепотев…)
Надо полагать, что Щепотев один из тех «потешных» юных солдат, коими не только ради потехи обзавелся Петр в подмосковных селах Преображенском и Семеновском. Не будет домыслом, если скажем, что Михайло Щепотев участвовал в Азовских походах и уже тогда был примечен Петром как храбрый воин и способный организатор. Не случайно уже в 1698 году сержант Михаило Щепотев руководил поспешным строением провиантских военных складов в Воронеже, и тогда у него в подчинении, невзирая на малый чин сержантский, было 1295 человек белгородских крестьян.
В последующие годы, куда бы по делам государственным и военным ни отлучался Петр из Москвы, он неизменно брал с собою Щепотева, на которого в трудных делах и в тайных намерениях можно было положиться. Побывал Михаило Щепотев и на постройке Таганрогской крепости, и еще кое-где побывал. А когда Петр с батальонами Преображенского полка весной 1702 года отправился на Север, Щепотев в этом походе оказал своему государю важнейшие, не забытые историей услуги.
– Знаю тебя по воронежским делам и могу на тебя, Щепотев, положиться, – сказал тогда Петр сержанту. – А дело предстоит огромное, и как можно наискорейшим образом подлежит началу и завершению. Поручаю тебе строить дорогу от Нюхчи на Повенец лесами и болотами. И чтобы могло той дорогой пройти пять тысяч войска, не считая вспомогателей из мужиков кемских, соловецких и прочих! И два морских фрегата протащены людской и лошадиной силой. В Сумский посад, в Кемь, Каргополь и Онегу дано моим именем повеление воеводам и начальным людям выслать в Нюхчу, под твое начало, две тысячи подвод, а людей и больше того. Ты – всему делу голова. Поусердствуй, Щепотев. Надеюсь на твой ум и радение, на твою смекалку. И пусть познают тогда набольшие начальники, чему способен человек русский, буде он и в малом сержантском чине. А в чем затор будет если, пиши с нарочными мне немедля…
– Слушаюсь и постараюсь, ваше величество.
– А конечную суть столь великого дела разумеешь?
– Смекаю, ваше величество. Внезапным ударом шведу хвост прищемить.
– Да, пожалуй, побольнее, нежели хвост. Но о том помолчим, – предупредил Петр и, выйдя из-за стола, головой доставая до матицы, крепко пожал Щепотеву руку, посмотрел ему в глаза и сказал в напутствие: – Ну, Михаило Иванович, орудуй. У меня сомнениев нет. Доброго тебе пути. Грамота от меня, деньги и харч в дорогу, все тебе приготовлено в походной канцелярии. Нынче же на соловецком паруснике в путь!..
Отправился Щепотев в приморское селение Нюхчу. Отсюда надо начинать поиски и прокладку пути на Повенец. А для этого дела руководитель должен был обладать качествами разведчика-землепроходца, дорожного строителя и организатора, коему с полной отдачей сил подчинялись бы тысячи северян.
И несколько тысяч мужиков кемских, выговских, повенецких и каргопольских, на лошадях с волокушами, с топорами и
В сказочно короткий срок почти вся дорога через леса и болота, через сугорья и скалистые преграды под руководством сержанта была проложена.
Прошли петровские войска, протащены из Белого моря в Онежское озеро по суше два фрегата. Сделано все главное, для внезапного и успешного удара по шведским крепостям.
Казалось бы, за столь титаническую работу по прокладке более чем стоверстного пути можно было сержанта повысить в звании, отметить наградой… Но сержант Щепотев остался сержантом. Наградой могло быть царское спасибо и чарка водки. Бескорыстному русскому герою чего еще надо? Выполнил приказ, услышал спасибо из уст самого царя да при всем честном народе, – и тем награжден высоко.
«Государева дорога», петровский поход по ней, взятие Орешка, завоевание выхода из Ладоги в Балтику – об этом уже сказано выше.
Но какова же дальнейшая судьба Щепотева? Петр, как видно из опубликованных документов, со Щепотевым не расставался. Если же государь отлучался от боевых действий, Щепотев верой и правдой служил Меншикову.
В 1703 году первые ладьи русской морской пехоты завладели выходом из Невы в Финский залив; Петр доверил тогда сержанту Щепотеву командование тремя ротами преображенцев, приказал ему зайти в лодках в залив, разведать острова, лежащие вблизи Котлина, и вести наблюдение – не появятся ли шведы с моря.
Задание немалое, ответственное, и было выполнено с честью.
Известно также, что на следующий год, накануне второй, удачной, битвы русских войск за Нарву, Щепотев находился в распоряжении Меншикова и выполнял его задания. Строил мост и разведывал силы противника. И в этих сложных и хитрых операциях легендарный сержант оправдал оказанное ему доверие. Так, выполнив очередное поручение, 18 мая 1704 года с устья реки Наровы Михаило Щепотев писал Меншикову:
«Государь мой милостивый Александр Данилович, услужник твой Михаило Щепотев поздравляет. По приказу, государь, вашему, мост через реку Нарову сделан. Да извествую милости твоей: пришел шведский флот, и с прежними судами всего их будет 40 кораблей… в том числе признаваем 4 тип-бомбардира, а всего они к нам бросали бомбы калибром трехпудовые, а на кораблях пушек по 20, и по 24 видел сам, которые в близости стоят от устья реки Наровы, а другие далече стоят в море верстах в 5 и меньше, а по сколько пушек на иных кораблях, того неведомо, а ядра имеют калибры 24 и 6 фунтовые. А от их бомбардирства и стрельбы нам трудности никакой нет. А знатно, что тут во флоте виц-адмирал, на корабле на фок-мачте поставлен его флаг. А по ведомости взятых языков, что на тех кораблях солдат 1000 человек, а больше на тех судах нагружено хлеб, солод, сельди, мясо, масло, и при моей бытности ничего с кораблей в Ругодев (Нарву) провианту не выгружали. Только ночью, еще мост не сделан был, на мелких судах 700 человек солдат, которые сбираны были из мужиков Колыванского уезду [5] тому ныне третий год, а у того полку полковник Гаспор, из тех судов ссадились на берег ночью и прошли в Ругодев…»
5
Колывавь – старинное русское наименование Таллина.
Не был безучастен Щепотев и при, взятии Нарвы, когда Меншиков и Петр перехитрили коменданта Нарвы Горна, зайдя в обход города с тыла. Два полка – Семеновский и Ингерманландский, одетые тогда в новую форму синего цвета, были приняты Горном за прибывшее от шведского короля подкрепление. Внезапный удар – и крепость была захвачена. Вскоре после падения Нарвы сдались русским войскам Ивангород и Дерпт.
Историки отмечают особенную радость Петра по поводу взятия Нарвы. Пир был устроен знатный. Перед домом Меншикова стояла осадная мортира дулом кверху, Петр черпал из мортиры кружкой вино и пил за здоровье солдат и генералов.