Петр Великий
Шрифт:
Дело это нельзя назвать безупречным. На нем отразились все недостатки, все недочеты его руководителя. Начав с бритья бород и реформы одежды. Преобразователь, конечно, взялся не за самое спешное и важное. Русское платье конца XVII века безусловно не обладало ни красотой, ни удобством. Однако его отличительные черты: ширина и большое количество надеваемых друг на друга одежд – имели свое оправдание в климате. На вышитую рубашку и шаровары, заправленные в сапоги, русский дворянин надевал сначала жупан, или жилет, из цветного шелка, затем кафтан в талию, доходивший до колен и заканчивавшийся наверху прямым воротником, бархатным, атласным или парчовым. Рукава, длинные и широкие, застегивались на запястьях пуговицами из камней, более или менее драгоценных.
То была домашняя одежда. Для выхода полагался еще пояс из персидской материи, затем сверх кафтана еще ферязь, длинная и широкая одежда из бархата, свободная и без воротника, застегнутая спереди сверху донизу, и всегда с длинными и широкими рукавами. Поверх ферязи надевался летом опашень, или охабень, – широкий плащ из драгоценной материи, доходящий до земли, с длинными рукавами и квадратным воротником; осенью –
Подобно большинству реформ, связанных с именем Петра, та, о которой здесь идет речь, имеет примеры в историческом прошлом, проистекая из общей эволюции, направлявшей со времен Бориса Годунова Россию с Востока на Запад. При царе Алексее Михайловиче Аввакум отказался благословить сына боярина Шереметева, потому что тот явился к нему в блудоносном образе, то есть с выбритым подбородком, а патриарх Иоаким прибегал к громам отлучения от церкви, чтобы приостановить движение. К этому вопросу, по-видимому, примешивалась религиозная подкладка: в православной иконографии Бог Отец и Бог Сын изображаются с бородами и в длинных одеяниях, а по народному верованию, поддерживаемому учением духовенства, человек, сотворенный по подобию Божьему, совершает святотатство, посягая на это священное сходство. Светской власти приходилось считаться с такими взглядами и идти на компромисс: указ Алексея Михайловича подтверждает требования патриарха относительно бороды; но в 1681 году царь Федор Алексеевич предписывает мужскому придворному штату и приказным ношение укороченного платья.
Теперь подобные распри могут показаться смешными; однако не мешает вспомнить, что ношение бороды, введенное Франциском I, отрастившим себе бороду вследствие шрама на лице, послужило даже во Франции предметом ожесточенных споров.
Петр разрешил вопрос со своей обычной прямолинейностью: долой бороду, и пусть все носят европейское платье, французское или венгерское. Указ был издан 29 августа 1699 года. Образцы установленного платья были расклеены по улицам. Бедным людям давалась временная отсрочка для донашивания старой одежды, но с 1705 года все были обязаны носить новое платье под страхом штрафа или даже более сурового наказания.
Так резко введенная реформа должна была наткнуться на упорное сопротивление, в особенности со стороны низших классов. Бояре по большей части подчинились довольно легко: они привыкли одеваться по-польски во времена Лжедмитрия, а одежда по французской моде прельщала их своим изяществом. В марте 1703 года Витворт не видел уже ни одного знатного русского, одетого по-старинному. Но простонародье уперлось и было отчасти право. Под этим градусом широты короткие брюки и открытые чулки являлись безрассудством. Старинная русская одежда, говорили, была одеждой лентяев. Но самый климат способствовал развитию лени у людей Севера, принуждая их к невольному безделью в длинные зимы. Сбрасывая длинную шубу; конечно, они становились более подвижными, но с риском отморозить себе руки и ноги. Петр сам умер от простуды.
Принужденный расстаться со своей длинной бородой, согревавшей ему щеки в тридцатиградусный мороз, бедный мужик завещал ее положить с собой в гроб, чтобы он мог после смерти в благообразном виде предстать перед святителем Николаем. Подобно многим из народных предрассудков, и этот проистекал из совершенно обоснованного инстинкта пользы.
Петр об этом не заботился. В 1704 году, производя в Москве обзор штата своих крупных и мелких чиновников, он велел наказать плетьми Ивана Наумова, отказавшегося обрить бороду. В 1706 году губернатор астраханский приставил к церковным дверям солдат, чтобы они не пропускали мятежных бород и беспощадно их вырывали. В то же время царь решил укоротить женские одежды, и если юбка превышала установленную длину, ее всенародно обрезали, нисколько не щадя стыдливости. Борода составляла для Петра предмет особой, отчасти личной ненависти. Она олицетворяла в его глазах все привычки, заветы, предрассудки, предназначенные им к искоренению. В упреках, с какими он обрушивался на несчастного Алексея, в манифесте, выпущенном в 1718 году против этого мятежного сына, выражение «длинные бороды» повторяется несколько раз, обозначая собой всю реакционную партию, которую манифест клеймит ядовитой бранью: «Все допускается этими людьми с развратными нравами, quorum Deus venter est». Петр прибегал к латинским цитатам немного наугад. Если в течение своего царствования он доходил до разрешения сохранять волосатое украшение за уплату известного налога, то лишь благодаря финансовым затруднениям, заставлявшим его повсюду искать денежные источники. Раскольникам приходилось уплачивать в год до ста рублей за такое право, нося на виду выдававшуюся при взносе денег бляху с надписью «Борода – лишняя тягота».
И вот русский человек был выбрит и переодет на европейский лад. Преобразователь поспешил еще всунуть ему в рот трубку. До приезда за границу в 1697 году он уже разрешил продажу табака, до сих пор запрещенную в России, не особенно беспокоясь о народных предрассудках, оскорбленных такой мерой. Во время своего пребывания в Англии царь, как известно, заключил с маркизом Комартеном договор относительно монополии на эту торговлю. Петр сам курил; все должны курить. Надо сознаться, что все это было неоригинально, а пожалуй, и нездорово. Таким образом началась просветительная деятельности великого человека в области моральной. Впоследствии Петр принес много пользы, но начало было, бесспорно, неудачное.
20 декабря 1699 года издан был указ, оповещавший об изменении календаря. Русский
Все это было прекрасно, но еще слишком отрывочно, неполно. Для придания всему гармонической связи Преобразователю необходимо было больше досуга. Война все еще поглощала его и отвлекала его мысли. Он вывел женщину из терема; прекрасно, но куда же ей деваться? Он предполагал, что она вступит «в свет», как женщины Франции и Англии; но светской жизни не существовало. До 1718 года Петру некогда было подумать об этом затруднении; наконец мир дал ему несколько свободных минут, и он разрешил вопрос по-своему путем указа. Под названием ассамблей предписывалось поочередно устраивать собрания в некоторых частных домах и точным регламентом устанавливались одежда, времяпрепровождение и мельчайшие подробности. Петр, не следует забывать, побывал во Франции и, очевидно, вдохновлялся и руководился воспоминаниями, оставшимися от французских гостиных, но с добавлениями собственного изобретения. Ассамблеи происходили с четырех часов пополудни до десяти часов вечера. Под страхом штрафа воспрещалось хозяевам встречать гостей или их провожать. Они должны были довольствоваться оказанием гостеприимства, более или менее роскошного: приготовить освещение, напитки, игры. Вообще приглашения не бывали личными: составлялся общий список приглашенных и в день каждого собрания издавался петербургским полицеймейстером или московским комендантом. Возбранялись азартные игры; специальный указ от 28 июня 1718 года воспрещал карты и кости под страхом кнута. Отдельная комната предназначалась для игроков в шахматы, она же должна была служить курительной комнатой, но в действительности курили повсюду, чему сам Петр подавал примеры; кожаные кисеты, наполненные табаком, лежали на всех столах; голландские купцы с трубкой в зубах разгуливали среди щеголей, одетых по последней парижской моде. Танцы занимали первое место среди развлечений на ассамблеях, и так как подданные Петра не умели танцевать, то он сам принялся за обучение их этому искусству. Берхгольц рисует его образцовым учителем: он проделывал «па» во главе шеренги кавалеров, и те должны были в точности повторять каждое его движение. Это немного напоминало плац-парад, но подобное сходство могло только нравиться государю. Характерная статья регламента указывает место в прихожих для челяди, весьма многочисленной во всех русских домах, воспрещая ей доступ в гостиные. Помимо этого полное равенство: каждый гость имел право пригласить танцевать саму государыню.
Подобно всем нововведениям Петра, вначале и это новшество наткнулось на сильное сопротивление, в особенности в Москве. В 1722 году Петр прибыл туда для празднования Ништадтского мира. Специальным указом была назначена ассамблея, на которую было приказано явиться всем дамам «старше десяти лет», под угрозой «жестокого наказания». И все-таки собралось всего семьдесят. В Петербурге в течение трех лет, по-видимому, удалось привить этот обычай. Нам предстоит теперь взвесить его значение. Петр преследовал три главные цели: приобщение русской женщины к совместной общественной жизни, по примеру западных стран, приучение высших классов русского общества к формам обхождения, распространенным в этих странах, наконец, слияние классов и их смешение с иностранными элементами. Последняя цель, пожалуй, самая важная в его глазах, не была достигнута, по свидетельству всех современников. Русские дамы упорно стремились выбирать своими кавалерами только соотечественников и повиновались в этом отношении лишь общему лозунгу. Для достижения двух остальных целей Петру не хватало необходимых качеств, требовавшихся взятой им на себя ролью: ему самому следовало бы быть более светским человеком, менее матросом и плотником. Все подражали его манерам, как его пируэтам, а манеры его не отличались ни особой вежливостью, ни обходительностью, со светской точки зрения. В промежутках между танцами танцующим не о чем было разговаривать друг с другом, они расходились в разные стороны, и водворялось упорное молчание. Чтобы лед растаял, государь не придумал ничего лучшего, как танец с фигурами, заставлявшими дам «подставлять губы для поцелуев своим кавалерам». Вообще этим дамам было нелегко добиться сходства со своими парижскими соперницами; правда, они появлялись на ассамблеях в платьях с обручами, но чернили себе зубы!