Петропольский цикл. Дилогия
Шрифт:
— Не могу сказать, Даг, что меня и Антуана (так звали владельца ресторана «Эсхил — ХР») полностью устраивает такое положение вещей, но мы можем пока мириться. Хотя не исключаю, что когда-нибудь тебе придется выбирать между «Эсхилом» и «Самураем».
— О чем ты? — поразился я. — Антуан — мой друг. Ты — мой друг. Выбирать мне не из чего! К тому же я пока не очень понимаю, с кем в дальнейшем предстоит вести дело в «Вишневом самурае».
Я вкратце поведал Жукову-Козлову историю семейства Епифановых, в которую оказался втянут. Сообщил о смерти
Жуков-Козлов малость успокоился. Мы выпили еще по бутылке и принялись обсуждать мое новое расследование. Жуков-Козлов заметил:
— Кажется, я встречал несколько раз эту Городишек в «Эсхиле». К нам часто заезжают различные высокопоставленные особы. Балансируем, так сказать, между элитарностью и общедоступностью… Но вот с кем она была, не помню. Спрошу у Антуана. У него память на лица хорошая.
В кабинет заглянул Гонза Кубинец и сообщил:
— Ребятки загрузились. Документы я подписал.
— Все, нам пора. Боюсь, что без моего личного участия ресторан загнется! — Жуков-Козлов поднялся с кресла.
Я проводил его до крыльца. Запирая за ним дверь, отметил в голове, что в ближайшее время нужно в обязательном порядке заглянуть в «Эсхил — ХР» и лично проконтролировать по лицам и настроению посетителей, насколько моя продукция им по вкусу.
В пивоварении, как, впрочем, и в любом другом деле, главное не позволить себе застояться, не дать успеху вскружить голову и не бросить технологию на произвол, утешаясь слабым оправданием: «Народ поймет. И так сойдет». Последнее — беда многих пивоваренных компаний, которые приходят на рынок с высококачественным продуктом, но когда кривая продаж неуклонно растет, начинают снижать качественные показатели, что рано или поздно ведет к денежным потерям…
Не успел я ступить на первую ступеньку лестницы, намереваясь осуществить наконец мечту сегодняшнего дня об уютном кресле, покое и теплой беседе с Софией Ом, как опять раздался звонок.
Я громко простонал, но отправился открывать.
Все повторилось по схеме, предложенной Жуковым-Козловым. На нашем крыльце отирались четверо мускулистых мужчин, и возглавлял сей маленький отряд Карп Епифанов собственной персоной.
— По-моему, мне стоит отказаться от пивоварения! — пробормотал я себе под нос.
— Добрый день. Мы за заказом, — поздоровался Карп Епифанов, пропуская вперед грузчиков.
— Гонза! — прокричал я в дом. — Покажи господам!
Кубинец появился из гостевого кабинета, увидел делегацию «Вишневого самурая», все понял без слов и направился к лифту.
— Можно поговорить с вами наедине, господин Туровский? — спросил Карп Епифанов, изображая на лице всемирную скорбь.
— Пройдем… — Я указал ему на дверь гостевого кабинета.
Занял недавно покинутое кресло. Карп опустился на сиденье, нагретое задом Жукова-Козлова, напрягся,
— Я приношу свои извинения за недостойное поведение, которое допустил, когда вы с дамой находились в нашем ресторане.
Свою тираду Карп Епифанов произнес с чувством, но недостаточно искренне. Он раскаивался, однако на этот путь его поставили насильно. Было ясно, что без участия Хлои Епифановой тут не обошлось.
— Принимаю извинения, господин Епифанов! — не менее торжественно объявил я, надеясь, что на этом наше общение и закончится.
Но Карп продолжил:
— Чтобы загладить как-то вину перед вами, прошу вас бесплатно отужинать или отобедать в «Вишневом самурае». Вот приглашение на две персоны.
Карп протянул стандартный бланк с вписанной в него моей фамилией и примечанием «за счет заведения».
— Можно обойтись и без этого. В конце концов, мы партнеры.
— Именно ради сохранения нормальных деловых отношений я и стараюсь, — пояснил смысл своего поступка Епифанов.
Я убрал приглашение в верхний ящик стола.
— Моя мать просила узнать, приедете ли вы на похороны отца?
— Буду. Всенепременно! — пообещал я.
Пролистал ежедневник, увидел, что двадцатое июля, воскресенье, обведено красным и подписано: «ТРОИ». До траурной церемонии осталось несколько дней.
Карп, сочтя свою миссию исполненной, поднялся из кресла и направился к выходу, но я остановил его:
— Господин Епифанов, не могли бы уделить мне несколько минут своего драгоценного времени?
— Да, конечно, — покорно согласился Карп и вернулся назад.
— Меня мучает любопытство. Оно проснулось как раз в тот вечер, когда я с дамой в вашем заведении натолкнулся на одного пьяного хама…
Карп стал малиновым, но возмущения не высказал.
— Буду рад, если смогу чем-нибудь помочь.
— Просветите, почему ваш ресторан носит такое странное название — «Вишневый самурай»?
ГЛАВА 27
— «Вишневый самурай» — это семейная реликвия…-начал Карп Епифанов. — К сожалению, я очень смутно знаю о своих корнях. Вот отец был большим поклонником семейных преданий. Он мог бы многое поведать. Я же способен только на краткий пересказ легенды — без имен, фамилий, без привязки ко времени. То, что осталось в памяти с детства, когда отец рассказывал мне байки о Епифановых…
Карп умолк, закрыл глаза и погрузился в раздумья. Я молчал, потягивая пиво, и ожидал продолжения повествования.
— Семейство Епифановых известно давно. Нельзя сказать, что мои предки сделали что-то особо значительное для России — нет. Были просто зажиточными купцами, о чем неоднократно упоминается в различных документах. Так, например, в таможенных книгах зафиксирован некий Волосов Карп, сын Епифановых, который в тысяча шестьсот каком-то году в Ливне пытался провезти большую партию мехов…