Петров, к доске!
Шрифт:
– А я че? Я ниче! – Недовольно ответил Строганов. – Он сам под мяч подвернулся.
– Петров, точно нормально себя чувствуешь? – Снова спросил Владимир Владимирович.
Я кивнул. Молча. Все слова разом выветрились из моей головы.
Я мог бы решить, будто после смерти меня реально закинуло в какой-то свой, персональный ад. Никогда не любил школу. Не настолько, конечно, однако вполне возможно. Почему нет? Но!
Запах, который ощущался от физрука, был настоящим. Такое не нафантазируешь. Его руки, которые поддерживали меня в
Их я знаю. Знал, вернее. Это мой класс – 7 «Б», судя по тому, что среди них я вижу растерянного Макса. Он проучился с нами ровно год. Было это в 1985-м. А потом произошел несчастный случай. Черт… Да. Именно тогда произошел несчастный случай, который перевернул все с ног на голову.
Владимир Владимирович хотел еще что-то спросить, возможно, в сотый раз поинтересоваться, хорошо ли я себя чувствую. Но в этот момент прозвенел звонок. Одноклассники сразу же забыли обо мне и наперегонки рванули к раздевалке.
– Спасибо, все хорошо. – Снова, как заведенный, повторил я.
Будто эта фраза, произнесённая вслух, могла что-то изменить. Потом высвободился из рук физкультурника и сделал шаг назад.
– Ну, ладно. Тогда дуй переодеваться и на музыку. У вас же она следующая? – С видимым облегчение велел учитель физкультуры.
Я кивнул, затем развернулся и в состоянии какого-то тупняка направился к выходу из спортзала.
– Петров, давай быстрее! – В раздевалке ко мне подскочил Макс.
Вот ты черт. Почему именно он? Это что-то типа совести, которая будет меня мучать?
– Лёх, шустрее. Опаздаем к Офелии, нам трындец. – Бубнил Макс, стягивая через голову спортивную футболку.
Ах, да… Мы ведь дружили, вроде. Тогда все логично.
Я молча подошел к своей школьной форме, которая висела на крючке, переоделся, переобулся. Кеды, как и спортивки, сунул прямо в сумку, где лежали учебники. Со стороны, наверное, мои действия выглядели механическими. Но они такими и были.
– Слушай… – Я завязал пионерский галстук и посмотрел на Макса. – А какой сегодня день? Число какое?
– Ну, блин, ты даешь. Правда, что ли, мячом сильно приложило? Ну ты, конечно… Аж отлетел в сторону, представляешь? Я офигел. – Бубнил Макс без остановки. – Сегодня четырнадцатое сентября. Кстати, ребята у вас в классе нормальные. Я рад, что перевёлся к вам. Здорово, да? Теперь не только в обычное время будем дружить, но и в школьное. Да? Идём быстрее, не хочу Офелию расстраивать. Она так сильно переживает, что никто не ценит ее урок. Нет, ну как же здорово мы придумали с этим переходом в новую школу. Да?
– Да. – Ответил я, хотя точно знал, ни хрена не здорово.
Вообще, если бы Макс не пришел к нам в класс, не произошло бы все тех событий, которые за этим последовали, и все могло бы сложиться иначе.
Вот интересно… Саму школу я почти не помню, но причину, по которой этот год отличался от всех последующих и предыдущих, не забыл.
Макс рванул вперед
Что? Куда? Зачем? В тот момент ещё не понимал. Пока не оказался на уроке музыки. И вот уже там, под песню «Крылатые качели» до меня дошло, все происходящее совершенно реально. Я действительно нахожусь в родной школе, мне действительно сейчас тринадцать лет и на дворе действительно 1985 год.
В которой я встречаю знакомых и произвожу впечатление на даму
– Деева, собирайся… Возьми свой портфель, а ты, Алексей, бери сумку. Только осторожно, не напрягайся сильно. Наташа, пусть Нина Петровна его посмотрит, проверит. Голова, давление, что там еще. Потом отведи Петрова домой. – Отдавала распоряжения Валентина Ивановна, попутно собирая с моей парты вещи.
Думаю, они ее мало интересовали, на самом деле. Это, скорее всего, так проявлялось волнение. По крайней мере, тетрадь она несколько раз сначала взяла в руки, а потом обратно положила на стол, хотя нужды не было ни в первом, ни во втором.
– Это не мое. – Остановил я учительницу, когда она снова потянулась к несчастной тетрадке, ставшей объектом ее внимания.
– Это не его. – Поддакнул Макс. – Вот же, моя фамилия написана. Валенти-и-ина Ива-а-ановна…
Он смешно растянул некоторые гласные буквы в имени Офелии и покачал головой. Мне это напомнило женщину, которая бракосочетала меня с бывшей супругой. Работница ЗАГСа, одетая в платье из шторы с объёмной причёской на голове. Вот у Макса вышло точь-в-точь.
– Но если очень надо, пусть забирает. Мне только легче будет. Меньше носить в портфеле. Могу еще парочку одолжить. – Он с довольным видом вытащил из сумки стопку тетрадей и подтолкнул их к Офелии.
– Микласов! – Учительница музыки бросила только что собранные вещи обратно на парту. – Ну, что ж вы за люди такие?! Товарищу плохо, а ты смеешься. Вы ведь пионеры. Вы должны помогать друг другу!
– Да что Микласов!? Я весь готов ему помочь. Весь! Прямо от макушки до пяток. – Макс подгреб тетради, а потом попытался засунуть их в мою сумку. – Вот! Не жалко. Видите? Чтоб доказать свою надёжность и пионерскую ответственность, давайте домой Алексея лучше я отведу? В смысле, сначала в медпункт, конечно, а потом – домой.
Валентина Ивановна на секунду задумалась. Окинула взглядом Макса, потом меня. Вообще, это было логично. Чем поможет Деева, если вдруг по дороге я начну терять сознание или что-то такое? Как она меня дотащит? Допинает, если только. Судя по мрачному лицу отличницы, это она точно сделает с удовольствием. Похоже, моя нелюбовь к этой девчонке взаимна.
– Ну уж нет! – Решила, наконец, учительница. – Я вас знаю! Это будет не врач и домашний покой, а ближайший двор и футбольный мяч. А у Лёши с футбольными мячами явно не задалось. Нет, Микласов. Петрова проводит Наташа. Она староста. Я уверена в ее чувстве ответственности.