Петрович
Шрифт:
— Ну и что, что заждался… — огрызнулась она, — Питаться мне надо или нет?
— Опять на базар? Смотри, в стенгазете продернем!
— Продергивай! Недолго терпеть осталось! Столетов проводил ее глазами и спросил Светлану, как подвигается дело.
— На этом участке — сорок два погибших стебля, — сказала Светлана.
— Я бы на твоем месте считал живые. Их считать веселей… Ниловна небось тоже болтала, что я Дедюхина загубил?
Светлана промолчала.
— Ну, хорошо, ладно, — продолжал Столетов. — Загубил так загубил. А за что, не интересуются?
— Интересуются, —
Столетов насторожился.
— А ты что? Только в причину не веришь? А если бы была другая причина, поверила бы?
Его тон заставил ее обернуться.
— Если бы, понимаешь, была солидная причина, — родолжал он вкрадчиво, — погорячей, чем штраф.
Светлана сияла очки и уставилась на него. Листочек тиоиько упал на землю.
— Если бы, к примеру, он на меня в тридцать седьмом году донос сочинил. Тогда как?
Она побледнела и попятилась, будто прямо на нее шел трактор.
— Что же ты? — Столетов невесело осклабился. — Что отодвигаешься? Кидайся на шею, дочка. Перед тобой сплошной Монте-Кристо. От пяток до макушки. Гордись отцом. Радуйся… Чего же ты? Сама ведь инструктировала.
Светлана смотрела на него с испугом, старалась сообразить, шутит он или говорит серьезно.
— Эх ты, никудыха! — огорченно проговорил Столетов и пошел с поля.
«А ведь поверила, — размышлял он растерянно, — Может, не на все сто, а на пятьдесят процентов поверила. Раскололи девчонке душу, вдребезги раскололи».
Он шел наискосок по сухим рядкам, и длинные, какие-то нерусские листья кукурузы шуршали возле его ног, как солома.
Так он и дошел до деревни, не замечая ни жары, ни пути.
Возле правления попалась ему навстречу расстроенная Любаша.
— Захар Петрович! — закричала она на всю улицу. — Да что же это? Захар Петрович!..
— Что с тобой?
— Про вас болтают, будто вы Дедюхииа сгубили. Так вы не верьте этому, не верьте.
И, всплеснув руками, она побежала в избу.
Столетов улыбнулся.
Его рассмешило, что ему, здоровому заскорузлому мужику, прошедшему огонь и воды, достаточно самой малой малости, одного нежного словца, чтобы тоска от-пустила сердце и мир снова становился разноцветным, как радуга. «Не мужик, а девушка с веснушками», — подумал он про себя, а вслух сказал:
— Ишь ты, какая жара.
Он послушал, как далеко на лугах, от земли до неба сухо трещат кузиечпки, и пошел проверить, как продвигается отсыпка дамбы у пересохшего пруда.
По предложению Ивана Ивановича в колхозе решили разводить зеркального карпа, и дело теперь было только за водой.
18
В пятницу Столетов засиделся в правлении допоздна.
В пустой избе неприбранная постель, грязные миски, И мухи слетелись со всей деревни, словно их известили, что Варя уехала. Чего туда идти?
Просматривая заявки на механизмы, Столетов качал головой. Второй бригаде зачем-то понадобился картофелеуборочный комбайн ККР-2, а по нынешнему урожаю для копки картофеля двух старух за глаза
Понапишут безрассудно, с запросом, а потом жалуются, что МТС все зерно забирает.
Лопатин прибыл на своем мотоцикле часов в одиннадцать ночи, сел исправлять заявку. Он сообщил, между прочим, что колхозники узнали про его особое мнение, хвалят его и собираются поддерживать на общем собрании.
— А ты полегче там козыряй своим особым мнением. Какой ты секретарь, если идешь против решения бюро, — сказал Столетов. — И не нужно оно никому, твое особое мнение. Ни мне не нужно, ни тебе.
— Народу оно нужно! — немного обиделся Лопатин. — Колхозу!
Увидев печальные глаза Столетова, улыбнулся и добавил:
— Сам научил принципиальности, Петрович. Терпи.
— Не останусь я тут, Юра, — тихо сказал Столетов. — Чего глядишь? Не бойся! Голова при мне. Колхозов на мою долю хватит.
— Да вы что! А мы как же?
— А что, в деревне людей нету? Ту же Зойку возьми. Своего мужика укротила — с колхозом тем более справится. Или ты. Человек солидный, женатый… Руководство, Юра, штука несложная. Надо только дело знать и каждую минуту помнить, что нету мудрости выше мудрости народа. Почему Дедюхин бросил клич на весь район — косить кукурузу? Потому, что считал: раз я председатель исполкома, значит я районный мудрец. Теперь смотри, как народ думает. Один поглядит свои поля и скосит, другой поглядит — кое-где, в низинках, листочки дышат — скосит выборочно, третий вроде меня погодит недельку-другую, поскольку у нас и агротехника на высоте и гибрид надежный. Придет дождик или не придет, а кому-то из трех подфартит, и район в любом случае будет с кормами, А по-дедюхински — либо пан, либо пропал. Таким манером в «козла» еще можно выиграть, да и то у дураков, а хозяйство вести нельзя.
— Не пойму я тебя, Петрович, — сказал Лопатин, пропустив мимо ушей длинное поучение. — Ты же сам не был согласен. Собирался бороться…
— Есть обстоятельство, Юра… — пряча глаза, проговорил Столетов. — Без зарплаты работать могу, без. харчей могу, а без доверия — хоть ты мне тут ковров персидских настели — ничего у меня не выйдет. Не могу без доверия существовать. Ни в семье, ни в колхозе.
У него щекотнуло в носу. Он тронул пальцем угол глаза и посмотрел. На пальце блестела капелька. Он удивился, осторожно проверил другой глаз. Заблестела еще одна чистая капелька.
Столетов усмехнулся и покачал головой. Давненько этого с ним не бывало.
— Ну как, пошел бы с таким в разведку? — спросил он Лопатина.
В дверь тихонько, мизинчиком постучали.
Вошла Людмила Сергеевна.
— Пойду, — сказал Лопатин. — Супруга одна. Боится.
— Ступай к супруге. Так и не удалось нам с тобой за два-то года по душам поговорить… Дела.
Людмила Сергеевна долго объясняла, что должна ехать, что ее ждут больные дамы и что она должна терпеливо нести свой крест.