Петру Великому покорствует Персида
Шрифт:
— Ваше величество, государь милостивый, великая честь...
— Благодари Господа и мою милость. Она сама тебя выбрала...
Все взоры оборотились в их сторону. Артемий Петрович на мгновенье лишился дара речи и не мигая глядел перед собой, не в силах поднять глаз. Государь возвышался над ним как некая боевая башня.
— Представляю тебе Александру Львовну Нарышкину, — гудел Пётр. — Она кровная кузина мне.
— П-п-почитаю за честь, — вытолкнул закоснелым языком и неуклюже поклонился. Нарышкина в свою очередь присела в поклоне. Она держалась свободно и глядела на Волынского с нескрываемым любопытством. Не дурнушка, но и не красавица, она тем не менее была мила со своим чуть вздёрнутым
— Ступай потанцуй с нею, она тебя приглашает.
— Я вас приглашаю, — как эхо отозвалась Нарышкина.
— Но я... — Волынский вспыхнул и замолк. Пётр тотчас понял его замешательство и усмехнулся:
— Будет тебе робеть. Здесь все неумехи, танцмейстеров нету. Гляди, как выступают, и повторяй за ними. Александра, бери его на абордаж. Он у себя в Астрахани танцам не выучен, а в свете давно не бывал.
— Идите за мной, — сказала Нарышкина и смело взяла его за руку. Он сразу почувствовал себя свободней. Будущая супруга нравилась ему всё больше: она была не из перестарок, моложе его, со свободными манерами. Её уверенность постепенно передавалась и ему.
— Два коротких шага вперёд, — командовала она вполголоса, — теперь повернитесь ко мне лицом и поклонитесь. Так. У вас уже получается, — подбадривала она его. — Потом вам придётся выбрать другую даму, а мне кавалера. Повторите с нею, чему выучились. Вы способный ученик.
«Боже мой, — восторженно думал Волынский. — Экое счастие выпало — породниться с самим государем. Теперь я вроде родственника и как щитом защищён... Вот не думал не гадал...»
Он уже с восхищением смотрел, как его будущая супруга с лёгкостью и изяществом скользит в танце с очередным кавалером. «Кто же это? — думал он, неуклюже отвешивая поклон своей даме. — Ба, да это же её родной братец, Александр Львович, любимец государя [44] , президент Камер-коллегии и начальник артиллерийской конторы. Эдак повезти! Как бы государь не переменил своего решения... А вдруг он ей не приглянется? А вдруг государь захотел просто свести знакомство — развлечь племянницу?»
44
...любимец государя... — Нарышкин Александр Львович (1694—1746), сын Л. К. Нарышкина, был послан Петром для обучения морскому делу за границу. Деятель флота, позже сенатор, тайный советник.
И Артемий Петрович, переходя от сомнений к надежде, с трепетом ждал дальнейших шагов, не осмеливаясь что-либо предпринять по собственной воле.
И они воспоследовали. Камер-паж Екатерины подошёл к нему, когда он, потный от волнения, усаживал Свою даму на место, и передал поручение государыни — предстать пред её очи.
Екатерину окружали фрейлины, одной из которых была Александра Нарышкина. Он приблизился, опустился пред государыней на колени и удостоился милости? ему были протянуты обе руки, которые он поочерёдно облобызал.
— Встаньте, сударь, — сказала она несколько в нос. — Хочу сообщить вам, что вы удостоены внимания моей первой статс-дамы и государевой кузины Александры Львовны Нарышкиной.
Нарышкина стояла возле государыни, потупя глаза: речь шла о ней, и она соглашалась, да, соглашалась: удостоен!
— Исполняя поручение его величества, мы намереваемся посетить вас завтра по весьма важному и деликатному делу. Прошу вас быть готову и ждать нашего визиту.
— О, ваше величество, — задыхаясь от восторга, промямлил Артемий Петрович. —
Екатерина самодовольно улыбнулась. Артемий Петрович уже смело припал к государыниной руке. Рука была большая, с короткими сильными пальцами — скорей мужская, чем женская.
— А сейчас вы свободны. И ежели желаете, можете пригласить вашу избранницу на контрданс [45] .
Артемий Петрович ликовал. Сомнений больше не оставалось: ему сватают Нарышкину. Сват — сам государь, сватья — государыня. Он забыл и про свой гарем, и про розовых девок в мыльне, и про купидоновы утехи... Он стоял на пороге новой жизни и уже предвкушал её разнообразные сладости и выгоды.
45
Контрданс (англ. countr danse — деревенский танец) — английский народный, позже бальный танец, в Германии также именовавшийся франсезом.
Пуще всего он боялся государева гнева, ибо он во гневе был воистину страшен, мог прибить дубинкою, лишить должности, к которой Артемий Петрович успел изрядно прирасти. Да мало ли что...
Теперь он в государевом семействе как бы свой человек. И вот он плавно выступает в паре со своей будущей супругою в танце. И глядит на неё умильно, и говорит ей кумплименты, чему не был обучен, а тут стих на него нашёл, и он был учтив и любезен, как никогда. И показалось ему, что Нарышкина глядела на него более чем благосклонно и на лице её блуждала лёгкая улыбка, которую можно было бы назвать нежною. А потому он взял её руку в свою и прижал к губам — в одном из туров. И ощутил ответное пожатие пальцев...
«Я счастливец, — думал он. — Она молода и хороша собою. Я стану любить и ублажать её, как должно племянницу самого государя. Она будет счастлива со мною, н о том станет известно прежде всего государыне императрице. В её лице я найду покровительницу и защитницу».
На время Артемий Петрович перестал замечать, что творится вокруг, всецело поглощённый своей суженой.
Когда он в очередной раз усаживал её на место, государыня поднялась и, милостиво кивнув Волынскому, пошла к выходу в сопровождении великих княжон Елисаветы и Анны Петровны, уже обручённой с герцогом Голштинским. За нею потянулась свита. Нарышкина тоже...
Артемий Петрович не скрывал своего огорчения.
— Когда же мы увидимся, — чуть ли не простонал он, забыв, что уже назавтра ангажирован государыней: голова была совершенно затуманена восторгом от всего свершившегося.
— Надеюсь, очень скоро, — жеманно отвечала Нарышкина, протягивая ему руку. — Ах, какой вы! Нетерпеливый и жадный, — добавила она, с трудом отнимая руку, в которую впился Волынский. — Терпеливость — добродетель мужчины, помните это.
— Солнце взойдёт для меня с вашим появлением, — нашёлся Артемий Петрович, заставив Александрину улыбнуться.
С отбытием царского семейства ассамблея стала мало-помалу угасать. Толстой, Шафиров, Кампредон, к которым присоединились голштинский министр Бассевич, австрийский — граф Кински, стали наперебой поздравлять Волынского — слух о том, что ему просватана племянница государя, молниеносно распространился в зале.
Артемий Петрович приосанился: он понял своё значение, перешедшее в этот вечер в значительность. В голове у него прояснилось, и он принимал поздравления как нечто должное.
Светлейший князь Кантемир подвёл к нему свою супругу — хорошенькую Анастасию, в девичестве Трубецкую, и дочь Марию.