Пейтон-Плейс
Шрифт:
Эллисон раздумывала над тем, станет ли когда-нибудь Селена той девочкой, которая, как говорит Констанс, «сводит с ума всех парней». Она определенно хочет побыстрее вернуться в город. Может, она надеется встретить в одном из магазинов Теда Картера? Поднимаясь по склону холма за парком, Эллисон хмурилась собственным мыслям, Селена плелась позади.
Когда они добрались до вершины холма, Селена в расплывчатых выражениях дала понять, что ей ни капельки не нравится «Конец дороги».
— Здесь просто крутой спуск, — сказала Селена после того,
Эллисон готова была расплакаться. Ей казалось, что ее несправедливо отхлестали по лицу. Как будто она подарила кому-то норковую шубу, или бриллиантовый браслет, или еще что-то настолько же дорогое и прекрасное, а ей сказали: «О, у меня столько всего этого, просто не знаю, куда девать».
— Это просто деревья, — прокомментировала Селена несколькими минутами позже и отказалась от дальнейшей прогулки через лес. — Зачем мне гулять по этому старому лесу? Возле нашей хижины полно деревьев, я сыта ими по горло.
— Ты вредная, Селена, — закричала Эллисон. — Самая обыкновенная, вредная, ненавистная девчонка! Это особое, секретное место. Кроме меня, здесь никто никогда не был, и я привела тебя сюда, потому что думала, что ты мне друг.
— О, не будь таким ребенком, — сердито сказала Селена. — И что значит — никто, кроме тебя, здесь не был? Сколько я себя помню, ребята всегда привозят сюда девчонок на машинах.
— Ты врешь! — крикнула Эллисон.
— Я не вру, — возмутилась Селена. — Спроси кого хочешь. Тебе всякий скажет.
— Ну, это просто неправда, — сказала Эллисон. — Для чего сюда приезжать вечером? Вечером в лесу не погуляешь.
Селена пожала плечами.
— Забудь об этом, малышка, — подобрев, сказала она. — Не злись на меня. Ну, пошли в город.
— Ты уже в сотый раз говоришь это, — раздраженно сказала Эллисон. — Хорошо. Пойдем в город.
Нельзя сказать, что Констанс Маккензи приветствовала дружбу своей дочери с падчерицей Лукаса Кросса. Раз или два она предпринимала нерешительные попытки положить конец их дружбе. Но, придя домой с работы и застав в слезах Эллисон, которая утверждала, что теперь, когда ей не дают встречаться с Селеной, она осталась совсем одна, Констанс отступала. Она никогда не могла ответить на вопросы Эллисон о Селене так, чтобы Эллисон была полностью удовлетворена услышанным.
— Я никогда не говорила, что мне не нравится Селена, — оправдываясь, говорила она. — Это просто… — в этом месте она останавливалась, пытаясь найти нужные слова.
— Просто что, мама? — настаивала Эллисон.
Констанс пожимала плечами, не в силах говорить о том, что именно беспокоит ее в Селене.
— В городе так много хороших детей… — сказала она однажды и запнулась, встретившись глазами с Эллисон.
— Почему ты думаешь, что Селена не хорошая?
— Я не говорила этого, — сказала Констанс, безвольно опустила плечи и окончательно сдалась. — Пустяки, не обращай
Так и продолжалась дружба Эллисон и Селены, и ничто не могло ее омрачить до той самой субботы, когда их желания оказались абсолютно противоположными и ни одна из девочек не могла понять другую.
Вместе они прошли вверх по улице Вязов, а потом по другой стороне вниз. Они как всегда разглядывали витрины магазинов, но игра, которая раньше их так забавляла, не получалась.
— Пошли в магазин твоей мамы, — сказала Селена.
Но Эллисон, чувствуя себя обманутой оттого, что ее заставили провести такой чудесный день вдалеке от любимого места, отказалась.
— Если очень хочется, иди одна, — сказала Эллисон, прекрасно понимая, что без нее Селена в «Трифти Корнер» не пойдет.
Наконец они обошли все прилавки в пятидесятицентовом магазине, с восторгом рассматривали бусы из фальшивого жемчуга, повздыхали над бесконечными рядами косметики, послушали популярные песни у музыкального прилавка и уселись у фонтанчика содовой. Девочки съели по огромной порции бананового мороженого, и Эллисон почувствовала, как к ней возвращается хорошее настроение.
— Хочешь, теперь пойдем в мамин магазин, — предложила она.
— Да нет, мне все равно, пошли к тебе домой.
— Нет, правда. Я знаю, ты хочешь пойти в магазин, я не против, честно, пошли.
— Ты не должна идти туда из-за меня.
— Но я хочу, Селена. Правда.
— Хорошо. Если ты действительно хочешь.
Они скомкали бумажные салфетки, сделали из них маленькие шарики, кинули их в пустые вазочки из-под мороженого, и вдруг напряжение и непонимание, царившие весь день, исчезли и все опять встало на свои места.
Девочки вошли в магазин, и Констанс махнула им рукой из-за прилавка трикотажного отдела.
— Пришла новая партия платьев, — сказала она. Там, на второй вешалке.
Селена повернулась и, как будто пребывая в трансе, двинулась в направлении сияющих платьев. На движущейся вешалке, казалось, вывесили сотни платьев, и каждое было лучше предыдущего. Селена не могла от них оторваться, у нее сводило пальцы от желания прикоснуться к прекрасной материи.
Эллисон встала у витрины и смотрела на улицу. Так бывало всегда. Она вынуждена была, как ей казалось, часами наблюдать за движением по улице Вязов, пока Селена не пересмотрит все товары в «Трифти Корнер».
Констанс обслужила посетителя и направилась к Селене, намереваясь снять с вешалки одно из новых платьев и показать его девочке, и замерла на месте, увидев застывшее выражение лица Селены. С полузакрытыми глазами, открыв рот, она стояла напротив вешалки, погрузившись в мир своих грез. От жалости у Констанс сжалось горло. Она понимала девочку, которая так смотрит на великолепные платья. У Эллисон такое выражение появлялось, только когда она читала свои книжки.
— А вот, — громко сказала Констанс и неожиданно удивилась сама себе, — как раз твой размер. Померь, если хочешь.