Пиар во время чумы

Макеев Алексей Викторович

Совсем растерявшийся Калашников признался, что свистка у него нет.

– Это у тебя чувства юмора нет, лейтенант, – пришел ему на выручку Гуров. – Свистеть тебе, разумеется, не надо. Свистит у нас в основном полковник Крячко. А твоя задача – элементарно покараулить машину, пока мы с этим полковником попытаемся заняться серьезными делами. Насчет мафии ничего не знаю, но подозрительные люди около тебя могут крутиться. Если таковой факт будет иметь место, просто свяжешься со мной по мобильнику и предупредишь. В крайнем случае, если на тебя нападут, разрешаю применить оружие. Все понял?

– Так точно, понял, товарищ полковник! – ответил повеселевший

Калашников.

На самом деле Гуров никого не выбирал. Начальство в МУРе, сославшись на острый дефицит кадров и обилие работы, сумело выкроить единственную свободную кандидатуру – лейтенанта Калашникова, который даже с коллегами еще не успел толком перезнакомиться. Поэтому заявление Крячко о том, что Калашников на угонах собаку съел, потрясло молодого лейтенанта. Теперь он думал только о том, как оправдать незаслуженно выданный ему аванс. В душе он решил умереть, но тачку полковника Гурова сберечь в целости и сохранности. Ни сам Гуров, ни зубоскал Крячко об этих мыслях, разумеется, не подозревали, а поэтому преспокойно отправились на место встречи.

Впрочем, это было не совсем верно. Шагая по нагретому солнцем асфальту мимо аккуратно подстриженных газонов, и тот и другой испытывали весьма противоречивые чувства. Темно-красные башенки Фигурного моста, окруженные сочной зеленью старых деревьев, выглядели абсолютно мирно. Невозможно было поверить, что в этом заповедном солнечном уголке можно решиться на жестокое кровавое преступление. Но Гуров слишком хорошо знал, что рассчитывать на сентиментальность преступника – занятие совершенно бесполезное. Единственное, на что он надеялся, – это благоразумие Джиттера. Ничего парадоксального в этом Гуров не видел. Джиттер уже доказал, что анонимность имеет для него огромное значение. Он старался не оставлять следов и не показываться никому на глаза. В парке была масса отдыхающих, были иностранные туристы, присутствовала милиция. Идя на преступление в такой обстановке, Джиттер слишком рисковал.

Если только он все-таки не выбрал бомбу с таймером. Мысль об этом вызывала неприятное ощущение в сердце. Если такое случится, значит, ему, Гурову, пора на пенсию. Но зачем? Джиттер не террорист. Ничего, кроме дела, которое ведет Гуров, его не интересует. Посторонние жертвы ему ни к чему. Более того, они осложнят его положение до предела. Он попадет в ту категорию преступников, которыми интересуются спецслужбы – со всеми вытекающими последствиями.

Ни под аркой моста, ни наверху ничего подозрительного Гуров не заметил. Рядом прогуливались матери с детьми, легко одетые парочки, пожилые супруги, бережно поддерживающие друг друга. Одинокого низкорослого мужчины поблизости не наблюдалось. Гуров обернулся к Стасу.

– Ты его знаешь лучше меня, – сказал он без тени улыбки. – Узнаешь, если увидишь?

– Лева! – с упреком откликнулся Крячко. – Я узнаю только его дезодорант. Я же его в основном на ощупь и на запах…

– И все-таки, никого похожего?

Крячко пожал плечами.

– Давай притормозим, – сказал он. – Совсем не обязательно лезть точно под мост. Присмотримся сначала.

Крячко в отличие от Гурова, кажется, по-прежнему не исключал вероятности часового механизма. Он пристально посмотрел на часы и с беспокойством добавил:

– Без двух два. Теперь надо следить в оба.

Они молча принялись обшаривать взглядом мирную панораму вокруг. Чем быстрее часы отщелкивали оставшиеся до двух часов секунды, тем более эта мирная панорама делалась тревожной и угрожающей. Казалось, что за каждым деревом, за каждым кустом притаилась

невидимая опасность.

Но перевалило за два часа, а ничего не произошло. Все так же бегала по дорожкам детвора, светило солнце, и щебетали в листве птицы. У Гурова немного отлегло от сердца.

– Ну что, первый раунд, похоже, вничью? – Крячко вопросительно посмотрел на него. – Пожалуй, стоит пошарить вокруг моста. Помню из пионерского детства – были такие военизированные игры, когда надо было искать под камнями всякие таинственные записки, в которых сообщалось о передвижении противника. Может, этот парень тоже носил красный галстук и играл в пограничников?

– Сомневаюсь, – сказал Гуров. – По-моему, он предпочитает другие игры. Но, раз уж мы сказали «А», логично будет перейти к следующей букве. Я схожу проверю, что там такое, а ты будь начеку. Если упустишь его во второй раз…

Он решительно направился в сторону арки, перекрывающей дорожку. И в этот момент за его спиной в отдалении прогремел выстрел.

Они с Крячко обернулись разом. В той стороне, где они оставили машину, явно что-то происходило. По свойственной русскому человеку привычке все гуляющие потянулись туда, где стреляли. Гуров увидел, как откуда-то из-под моста выскочил молодой милиционер с рацией в руках и с хорошей скоростью пробежал мимо.

Гуров и Крячко тоже сорвались с места и помчались обратно к машине. В скорости они уступали своему незнакомому коллеге, но, когда добежали до угла, оказалось, что потасовка в самом разгаре. Рядом с машиной, у которой было вдребезги расколото ветровое стекло, творилось что-то невообразимое – четверо молодчиков в выбившихся из-за поясов рубахах мордовали пятого, в котором Гуров скорее угадал, чем различил лейтенанта Калашникова. Еще двое вступили в драку с местным милиционером, который, сменив рацию на резиновую палку, яростно отбивался. В пылу борьбы он, похоже, совершенно позабыл о табельном ПМ, который болтался у него на поясе.

Зато вспомнил Гуров. Ситуация выглядела очень неприятной и без серьезных мер было не обойтись. Он выхватил пистолет и без разговоров выпалил в воздух.

Как ни странно, это действие не произвело на разъяренных молодчиков никакого впечатления. Они лишь на секунду обернулись. Гуров увидел налитые кровью глаза, бессмысленные физиономии и мелькающие в воздухе кулаки.

«Мочи его, Бандера!» – заорал кто-то из парней шальным голосом, и Гуров вдруг понял, что у одного из этих отморозков в руках тоже пистолет.

– Брось оружие! – крикнул он, прицеливаясь в парня с пистолетом.

Тот злобно ощерился и выстрелил. Пуля пробуравила воздух над головой Гурова. Он понял, что в следующий раз ему уже так не повезет, и выстрелил в ответ. Парень пошатнулся, выронил пистолет на асфальт и, схватившись за правое плечо, закружился на месте. Остальные, словно проснувшись, кинулись врассыпную и, грохоча каблуками, помчались кто куда.

– Стоять! – закричал Гуров и еще раз выстрелил – в воздух.

Беглецам это только добавило прыти. Гуров понял, что преследовать их бесполезно, и сосредоточил свое внимание на оставшихся. С этими было проще. Собственно, перевес теперь был на стороне правопорядка. Полковник Крячко уже подмял под себя одного из этих отморозков и теперь возил лицом по асфальту, чтобы привести в чувство. Чувство, похоже, постепенно возвращалось к драчуну, потому что он вскоре закричал почти человеческим голосом: «Кончай! Больно же!». Второго незнакомый милиционер наконец достал своей палкой, и тот вдруг охнул и повалился на землю как подкошенный.