Пиастры, ром и черная метка!
Шрифт:
— Возвращать деньги — плохо! Хорошо, когда их возвращают тебе! — философски заметил Ганс, поднимаясь по лестнице с верхней палубы на квартердек. — Я вижу, вы переживаете об отсутствии первой внятной задачи? Помните: одна ошибка — и ты ошибся! Шаг влево, шаг вправо — это два шага! И вообще, время срать, а мы не ели!
Германец за короткое время сумел подчинить своей непреклонной воле всех отведенных под его начало абордажников и не только. Даже простые матросы слушались его слова, как Отче Наш. А тех, кто сопротивлялся, он немилосердно избивал до тех пор, пока людишки
Васко был им очень доволен, считая, что лучшего квартеймейстера* он не смог бы найти, обойди хоть все окрестные острова и побережье пешим шагом.
*Квартеймейстер (квартирмейстер) — в данном случае, не только тот, кто заведует размещением и снабжением солдат провизией и прочим необходимым, но и глава абордажной команды — человек, который первым идет в атаку и ведет за собой остальных.
— Вебер, ты невыносим! — Хьюго отвернулся от своего слуги, который временами его крайне раздражал. — Иди и пожри! Сколько вообще в тебя влезает?
— Наш кок, Пабло, отвратительно готовит, — пожаловался Ганс. — После его кормежки дрыщишь так, что чайки пугаются!
— Хорошо он готовит, — не согласился Васко. — Да, чуть островато, но это дело привычки…
— У меня словно дыра в животе прожглась после вчерашнего ужина. Этот Пабло — сам дьявол, и он подготавливает нас к адовой кухне. А что касается нашей первой цели — не пора ли наведаться в трюм и вытрясти из чертова пирата все те сведения, что он нам обещал? А будет артачиться — пропустить его под килем! Пусть отрабатывает собственную шкуру. Уже неделю лишнюю пережил. Жрет, да пьет, скотина, а толку пока нет!..
— Сомневаюсь, что он расскажет хоть что-то полезное… — де Кардос с первого дня был настроен скептически по отношению к Флинту. Да, он вытащил его из тюрьмы и согласился взять на борт, но то была скорее уступка Максиму. Сам испанец охотнее повесил бы пирата на рее, и дело с концом.
— У меня заговорит! — кровожадно пообещал Вебер. — Могу даже поспорить!
— Сеньоры, я пойду с вами, если вы не возражаете.
В пяти шагах от говоривших стоял неприметный человек, контролер Санчес, и внимательно слушал их разговор.
Возражать соглядатаю никто не стал, и все четверо спустились в хорошо знакомый трюм, где трое из них еще некоторое время назад сами были пленниками.
Сейчас трюм практически пустовал, по сравнению с тем, как его помнил Максим. Исчезла тюки, а так же большая часть бочек и сундуков. Довольно скромные припасы и бочки с питьевой водой, заготовленные для плавания Васко, были равномерно распределены по трюму и хорошо закреплены на местах.
А в задней части грузового трюма, где слегка хлюпало под ногами от просачивавшейся воды, и бегали крысы, была смонтирована железная клетка, в которой под тройным замком находился один-единственный человек.
Бывший капитан этого брига Джон Флинт сидел в позе лотоса на небольшом топчане, который ему устроили вместо кровати.
Еду Флинту приносил два раза в день юнга, он же раз в сутки выливал за борт отхожее ведро. Ни с кем более пиратский капитан общаться права не имел — об этом было конкретно обговорено с прочими членами экипажа.
— Флинт, у нас к вам разговор, — сказал де Кардос, брезгливо оглядывавший камеру, в которой пребывал пират. Максим готов был поклясться, что испанец в данную секунду вспоминает свое пленение и то, что чуть было не последовало после. И дай ему волю, он сбегал бы наверх за пистолетами и застрелил бы Флинта на месте, безо всяких бесед.
Тот почувствовал витавшее в воздухе напряжение, открыл глаза и легко встал на ноги, чуть хрустнув суставами.
— Я вас слушаю, кабальеро! — сказал он по-испански.
Его испещренное шрамами лицо выглядело зловеще. Низкий, хриплый голос вызывал непреодолимое желание схватиться за оружие и немедленно прикончить этого человека. Во избежание будущих последствий…
Он выглядел опасным. Чертовски опасным.
— Дело в следующем, Флинт, — перехватил инициативу Максим, в глубине души веря, что сможет договориться с пиратом. — Поговорим начистоту. Дела у нас хуже некуда. Мы в огромных долгах, которые обязаны вернуть.
Пират выслушал это с невозмутимым видом и в конце чуть пожал плечами, мол, а я-то тут причем?..
— Нам нужны деньги, Флинт, причем срочно! — невозмутимо продолжил Максим, весьма поднаторевший в свое время улаживать споры сторон при юридический разногласиях, и весьма доверявший своему чутью, никогда его не подводившему. — И вы нам их добудете!
— Я? — как показалось Максу, слегка наигранно удивился пиратский капитан. — Позвольте узнать, каким образом?
— Мистер Флинт, или как вас там на самом деле! Нас не интересует — как, нас интересует — где и сколько! Либо вы сейчас же пытаетесь оправдать свою значимость самым решительным способом, либо через час получите сорок ударов «капитанской дочкой»*, а после, если останетесь живы, мы вынуждены будем протянуть вас под килем** в качестве назидательного урока перед остальными. Нам нужны деньги, Флинт, быстро и сейчас! Выбор за вами!
*«Капитанская дочка» — она же плеть-девятихвостка — одно из самых жестоких наказаний во флоте. Орудие состояло из девяти кожаных плетей и хранилось в сухом месте, кишащем бактериями и паразитами. После наказания раны обильно засыпали солью, чтобы избежать заражения.
**Протягивание под килем — еще один вид пытки, при котором несчастного за веревку тянули под килем с одного конца корабля на другой. При этом, помимо вероятности захлебнуться, человек получал сотни порезов от раковин моллюсков, покрывавших подводную часть корабля.