Пифагореец
Шрифт:
Наверное, должны. Но ничего этого нигде не было. Все выглядело девственно древним, куда пока не ступала суровая и беспощадная нога цивилизованного европейского человека. Вначале Тео оторопел от того, что увидел. Холодок прошелся у него от макушки головы до желудка и остался где-то там, в его глубине. Затем Тео решительно взял себя в руки и попытался обдумать все логически.
– Я, мягко говоря, не очень внешне напоминаю себя. И теперь к списку главных вопросов «Где я? Кто я?» закономерно добавляется еще один вопрос: «Когда я?» И это уже не смешно, – размышлял Тео то ли вслух, то ли про себя. Постояв немного, уставившись на деревню, и поразмыслив, он решил, что сейчас у него нет никакого рационального объяснения тому, что он сейчас наблюдает,
Тео вошел в деревню и пошел вдоль небольшой узкой улицы в направлении группы людей, также в одежде древних греков. На него никто не обращал никакого внимания, что добавляло комфорта в процесс привыкания к этой новой и необычной среде. Вдруг кто-то испуганно вскрикнул и вытянул руку в его сторону. Тео резко оглянулся и увидел молодого человека лет... непонятно, сколько ему было лет – внешний вид местного населения, по-видимому, соответствовал совершенно другим возрастам, чем в привычной жизни Тео. Он решил, что этому молодому человеку было между 25-ю и 30-ю годами. Они явно были знакомы, и вид Тео его чем-то сильно волновал или даже пугал.
Тео решил, что, во-первых, убегать точно не стоит, а во-вторых – этот парень может быть источником полезной местной информации. Подумав так, Тео направился к испуганному молодому человеку, размышляя по дороге, чем его вид мог так того напугать? «Я его начальник? Он должен мне денег? Я обещал его убить? В любом случае, в этом есть, как минимум, три хороших новости: во-первых, если он меня боится, то мне его можно не бояться – это факт. Во-вторых, я бы чего-нибудь уже поел, а денег у меня нет, – я ему скажу, что если он меня накормит, то я буду меньше на него зол, и он сможет меньше меня бояться. Ну а в-третьих: он меня знает, и у него можно получить самую необходимую информацию о том, что это за место и кем я сейчас являюсь. И тогда можно будет искать причину происходящего. А кроме того, вдруг у меня тут красивая и послушная жена или девушка – древнегречанка?» – Тео пребывал в бодром расположении духа, и происходящее его пока никак не пугало. Подойдя с грозным видом к испуганному юноше, Тео не смог сказать ни слова. Юноша бросился со слезами его обнимать.
– Алкей! Как такое возможно? Ты жив! – промямлил юноша, вытирая крупные слезы с розовых щек. – Но я же сам слышал от людей, как ты умер! Зачем же ты такое с собой сделал? Ты разве не понимаешь, как разозлил Богов? Зачем ты нас оставил тебя оплакивать до конца наших дней?
Тео сразу получил несколько ответов на волнующие его вопросы. Во-первых, этот парень не должен ему денег, и он не его подчиненный, и говорить с ним грозным командным тоном не получится. Наверняка это его родственник. Во-вторых, это тело известно в данной местности, как Алкей, а не Тео. Придется к этому временно привыкнуть и откликаться на причудливое и странное имя, как на кличку. В-третьих, если это его родственник, то у Тео сегодня есть хороший шанс поесть и разместиться на ночлег, ведь очевидно, что к концу дня захочется спать! Тео пытался выбрать наиболее подходящую модель своего поведения с родственником и, не придумав ничего лучшего, решил сказать, что он ударился головой, у него амнезия, и он ничего не помнит. «Если сейчас окружающая действительность находится где-то в прошлом, то они, по идее, не должны еще знать название такой болезни», – подумал Тео и принялся быстро соображать, как все объяснить простыми и доступными словами.
– Дорогой мой друг, – начал Тео, – я очень сожалею, что так расстроил тебя и всех вас! Но я, видимо, слишком сильно ударился головой о камни и ничего не могу вспомнить. Скажи, уважаемый, чем же я так разгневал Богов и что такого недостойного успел сделать?
– Бедный брат мой, Алкей! Я твой брат – Гермип. Ты вчера решил принять смерть по причине душевных мук и прыгнул с вершины холма в обрыв, на каменистый берег. Мы получили известие, что
Тео подумал: «Интересно, сколько сейчас времени? А вообще, есть ли у них часы?» Он пытался вывернуть всю свою память наизнанку и вынуть из нее все, что он знал об обычаях Древней Греции, но на ум приходили только какие-то древние мифы, которые ему в детстве читала мама и которые он слышал в школе, в один из тех редких моментов, когда не спал на уроках истории Древней Греции. Он обратил внимание, что свободно общается и понимает своего собеседника, хотя наверняка древнегреческий на слух здорово отличается от того языка, к которому он привык. Видимо, это странное моложавое тело, в котором он сейчас, явно к этому причастно.
Глазами, полными слез, Гермип неотрывно смотрел прямо на Тео, который теперь стал Алкеем. У Тео же не было ни единой мысли, что ему сейчас сказать, как ответить и как себя вообще вести, и поэтому он тоже смотрел, не моргая, на Гермипа в упор, чувствуя себя крайне глупо.
– Какой сейчас год? – неуверенно спросил Тео. Этот вопрос неожиданно пришел ему на ум, и ничего другого он пока придумать не мог.
– Сейчас семьдесят вторая Олимпиада, – растерянно ответил Гермип. В его глазах была искренняя боль за брата. – Бедный мой брат, Алкей! Нам необходимо узнать, почему Боги сотворили с тобой это чудо и какое же важное поручение у тебя от Аполлона, а может быть, и от самого Зевса! Ведь только Зевсу по силам договориться с Аидом и вернуть тебя к живым из царства мертвых! Нам нужно немедленно отправиться к Пифии! Если у тебя такое важное поручение от Богов, то нельзя терять ни минуты!
Тео посмотрел на своего нового брата и спокойно сказал:
– Дорогой Гермип, я не знаю, что именно мне поручили Боги, и не знаю, насколько это важно и срочно. Но, согласись, мой дорогой брат, что трудно выполнять поручения Богов на голодный желудок. Так что нам стоит хорошо подкрепиться в дорогу. А заодно расскажешь мне, кто я, отчего совершил такой ужасный поступок, и кто такая Пифия, и почему нам нужно именно к ней. Это моя девушка? Она хотя бы симпатичная?
При этих словах у Гермипа дернулся левый глаз и слегка опустилась челюсть.
– Да что же ты такое говоришь, мой бедный Алкей? Немедленно замолчи и не гневи Богов, даже в болезни и в неведении! Похоже, ты потерял не только память, но и стыд! Как же надо было удариться головой, чтобы нести такие негодные слова?! Пифия – это великий Оракул! Она находится в храме, в Дельфах, и провозглашает оттуда волю Богов! Пифия знает все, что было и что будет!
«Господи! Ну почему же во все времена, если происходит что-то непонятное, все бегут к гадалкам и экстрасенсам? Времена и технологии меняются, а люди остаются все те же, во все времена! Боже, когда же люди, наконец, поумнеют?! Судя по всему – никогда, – с явным раздражением размышлял Тео. – Я-то думал, что самая древняя и вечная профессия несколько другая, а оказывается, это – гадалки!»
Затем он посмотрел на своего нового брата и с усмешкой сказал:
– Слушай, дорогой мой брат, а может, не поедем, а? Может, само пройдет, и я и так все когда-нибудь вспомню?
Но Гермип строго ответил, что, как старший брат и как единственный среди них, человек со здравым рассудком, он абсолютно настаивает на немедленном отправлении к Пифии.
Тео подумал, что утверждение о здравом рассудке от человека, предлагающего ехать к экстрасенсу, довольно спорно, но особого выбора у него нет. А вдруг, если он откажется, его поместят в местную больницу для душевнобольных? А то и вовсе – казнят! А что? У них же в древности было человека казнить – что гвоздь забить! Обидно будет так глупо заканчивать жизнь! Особенно эту странную новую жизнь, которая так непонятно едва началась.