Пик Дьявола

Мейер Деон

— Подрабатывал?

— Работал моделью.

— Моделью?! — изумился Джон Африка.

— Снимался в телерекламе.

Никто не произнес ни слова.

— Для французов. И немцев. Но, клянусь, с этим покончено!

— Джейми, можешь доказать?

— Да, шеф. У меня есть видеокассеты. Я снимался в рекламе кофе и плавленого сыра. И одежды. Еще я снимался в шведской рекламе молока, мне пришлось снять рубашку, но это все, шеф, клянусь…

— Телереклама! — сказал Джон Африка.

— Гос-споди, — прошептал Гриссел.

— Бенни, так ты из-за одежды?

Ты подозревал меня только из-за моей одежды?!

— Джейми, кто-то послал факс. Отсюда. Из отдела особо тяжких преступлений. С фотографией Мпайипели.

— Его мог послать кто угодно.

— В тот день была твоя смена.

— Но я ничего не посылал!

В комнате воцарилось молчание.

— Можешь идти, Джейми, — сказал Яуберт.

Кейтер испустил вздох облегчения.

— Бенни, я тут подумал…

Все досадливо посмотрели на него.

— Я подумал: как они раздобыли адрес твоей дочери? И номер твоего сотового… В общем, все про тебя узнали.

— Что ты хочешь нам сказать?

— Тот, кто это сделал, должен был звонить ему. Брату Карлоса. А не только факсы посылать.

— Ну и что?

— Комиссар, у него наверняка есть сотовый телефон. У брата. И там есть пропущенные вызовы, принятые вызовы, исходящие…

Они не сразу поняли, что он имеет в виду.

— Мать твою.

Гриссел поднялся.

— Извини, Бенни, — сказал Кейтер.

Когда Гриссел оказался рядом, Кейтер поспешно отдернулся, но Гриссел уже прошел мимо. Он направлялся к двери.

К половине первого они доехали до Брандвлея, и Гриссел решил остановиться у кафе с бетонными столиками под тростниковой крышей. В пыли играли босоногие цветные ребятишки.

Карла проснулась и спросила, где они. Гриссел ей сказал. Она посмотрела на кафе.

— Хочешь чего-нибудь съесть?

— Не очень.

— Тогда давай попьем.

— Ладно.

Он вышел и стал ждать дочь. В машине было жарко и душно. Перед тем как вылезти, Карла обулась, надела кроссовки. Потом она потянулась и обошла машину. На ней была блузка с коротким рукавом и линялые джинсы. Его красавица дочка. Они сели за один из столиков. Здесь, под крышей, было немного прохладнее.

Он увидел, что Карла наблюдает за цветными детишками с их проволочными машинками. Интересно, о чем она сейчас думает?

— До Апингтона еще далеко?

— Где-то сто пятьдесят до Кенхардта, еще семьдесят до Кеймуса, а потом километров пятьдесят до Апингтона. Всего километров триста, — быстро подсчитал он.

Цветная официантка принесла им меню на одной страничке. Сверху на ламинированном листке было напечатано: «Кафе «Оазис». Ниже кто-то довольно неумело нарисовал пальму. Карла заказала грейпфрутовый сок с минералкой.

— Принесите два, — велел Гриссел.

Когда официантка отошла, он сказал:

— Я еще никогда не пил грейпфрутовый сок с минералкой.

— Никогда?

— Я не интересовался напитками, которые не сочетаются с бренди.

Карла улыбнулась, но только кончиками губ.

— Здесь как будто другой мир, — сказала она,

окидывая взглядом главную улицу городка.

— Так и есть.

— Думаешь, мы что-нибудь найдем в Апингтоне?

— Может быть.

— Но зачем, папа? Какой смысл?

Он взмахнул рукой, словно желая сказать, что и сам не знает.

— Не знаю, Карла. Просто уж такой я есть. Вот почему я стал сыщиком. Хочу докопаться до сути. И узнать факты. Хочу понять. Даже если никакого толку от этого не будет. А когда концы обрываются… Мне это не по душе.

— Ты странный, — сказала дочь. Протянула к нему руку, сунула пальцы в его ладонь. — Но замечательный.

В кабинете Яуберта он включил громкую связь на телефоне Цезаря Сангренегры и стал вызывать номера, значащиеся в рубрике «Принятые вызовы». Первые три оказались автоответчиками, которые отвечали по-испански. Четвертый номер… Долго длинные гудки. Наконец телефон переключился в режим автоответчика.

«Здравствуйте, говорит Буши. Перезвоню вам, когда переловлю всех воров и жуликов».

— Из-за Карлоса я в ад не попаду, — сказала Кристина. — Потому что я видела выражение его глаз, когда он смотрел на Соню. И я знаю, Бог простит меня за то, что я — девушка по вызову. Я знаю, Он поймет и то, что мне пришлось пролить кровь. И украсть деньги. — По выражению лица священника она поняла, что тот с ней не согласен. — Но Он накажет всех за Карлу Гриссел. — Она развернула еще одну газетную вырезку. Заголовок гласил: «Скандал! Массовая коррупция в полиции». — Брат Карлоса и его телохранители. Артемида. Все мертвы. А эти полицейские сядут в тюрьму. — Она постучала пальцем по двум фотографиям, сопровождающим статью. — Но… как же я?

— Я их даже не знал, — сказал Буши Безёйденхаут.

— Но ты давал им сведения, — сказал Яуберт.

— За деньги, ах ты, сволочь поганая!

Гриссел привстал.

Яуберт предостерегающе положил свою большую руку на плечо инспектору.

Безёйденхаут вытер пот со лба и покачал головой:

— Один я за это отвечать не намерен!

— Выдай нам остальных, Буши! Знаешь, если ты будешь сотрудничать…

— Господи, шеф…

— Оставьте меня на пять минут наедине с этой сукой, — попросил Гриссел.

— Господи, Бенни, я же не знал, что они намерены сделать! Я не знал! Неужели ты думаешь, что я бы…

Гриссел жестом заставил его замолчать.

— Кто, Буши? Скажи мне, кто они?

— Бёкес, мать его! Бёкес, в своей поганой кепочке, принес мне целую кучу денег в долбаном коричневом конверте…

В просторном кабинете резко прозвучал голос Матта Яуберта:

— Бенни, нет! Сядь. Я не пущу тебя!

Через четырнадцать километров после Кеймуса Гриссел увидел знак и повернул направо, к Канонейланду. Они пересекли реку, которая мирно несла свои коричневые воды под мостом, и поехали между виноградниками, на которых висели тяжелые гроздья.