Пик Купидона
Шрифт:
Я внутренне ругаю себя за то, что не потратила две секунды на то, чтобы посмотреть на телефон сегодня утром. Но опять же из-за нервов, я бы, наверное, отговорила себя приходить. Я действительно была по уши влюблена в него и полностью все испортила.
Хотя, честно говоря, наверное, это к лучшему. Я всегда хотела быть как можно дальше от глаз и внимания всего мира, а этот человек буквально живет под микроскопом.
Моя сестра испустила долгий вздох.
— Миа, пожалуйста, иди туда и хорошо проведи время. Выпей пару бокалов, поцелуйся,
— Элени!
Она смеется.
— Я серьезно. Поживи немного, девочка. Это одна ночь. Больше никаких «что-если».
Больше никаких «что-если».
Мне повезло, что у меня их не так много, но Илай всегда был для меня самым главным. Должна ли я испытать оргазм без батареек? Да, конечно. Должна ли я сделать это с Илаем Бруксом, ради подростковой влюбленности? Определенно. Но заниматься сексом в месте, где нас может увидеть любой? Для этого определенно потребуется, что-то гораздо более крепкое, чем мой нынешний напиток.
— Хорошо, но никаких обещаний по поводу использования публичного проявления привязанности.
Я чувствую улыбку моей сестры через телефон.
— Будь большой девочкой или иди домой, Миа.
Покачав головой, я отключаюсь и выхожу из кабинки. Девушка, которая находится через две раковины от меня, говорит по телефону, подкрашивая губы.
— Нет, клянусь, это он. Малик хочет узнать, может ли он взять автограф.
Это та часть, где я должна была бы сказать: «Видишь, он слишком известен», или, возможно, быть раздраженной тем, что случайным незнакомцам вполне удобно прерывать мое свидание в день Святого Валентина, но вместо этого я чувствую... гордость. Волнение.
Из всех людей в мире, с которыми такой человек, как Илай, мог бы провести День Святого Валентина, он проводит его со мной. С его репутацией и известностью, вполне вероятно, что нас увидят вместе и, возможно, даже сфотографируют, и мы попадем в таблоиды.
И он не против.
Поговорим о повышении самооценки.
Вымыв руки, я возвращаюсь в ресторан, где застаю Илая, который делает то, что похоже на удар кулаками, с мужчиной с рыжими волосами. Когда они разводят руки, я вижу, что их указательные пальцы направлены вверх, я видела, как он это делает с другими игроками по команде после гола.
— Я не помешала? — я улыбаюсь, возвращаясь на свое место в кабинке.
— Извините, — начинает мужчина. — Я увидел момент, когда он был свободен, и не мог не подойти поздороваться. Я большой фанат вашего парня.
Илай качает головой.
— Ничего страшного. Всегда приятно встретить фаната.
Мужчина пожимает руку Илаю и возвращается к своему столику. Когда он отойдет достаточно далеко, чтобы не подслушивать, я спрашиваю очевидное:
— Я не уверена, что меня должно больше интересовать. Тот факт, что у меня есть знаменитый парень, о котором я ничего не знала, или же беспокоит тебя то,
Легкая усмешка появляется на губах Илая, и в ответ у меня сжимается низ живота. Трудно смотреть на него и не думать о словах сестры.
Его угловатая челюсть сейчас покрыта короткой аккуратной бородкой. Несколько выцветших шрамов, которые я нахожу неоправданно сексуальными, украшают его слегка кривой нос, висок и левую щеку. Все они получены в результате схваток на льду, и все их я наблюдала сквозь крошечные щели между моих пальцев, прикрывающих мои глаза. Его тело так же стало больше. Худые мышцы превратились в объемную массу, его белая рубашка на пуговицах немного облегала плечи и руки, демонстрируя силу, необходимую для того, чтобы отбиваться от разъяренных противников.
Годы воздали ему должное.
— Я прошу прощения за это. Иногда проще согласиться с просьбой людей, — он наклоняется к кабинке, опираясь рукой на спинку. — И нет. Я уже привык к этому. На самом деле, есть некая мотивация, которая приходит, когда за тобой постоянно наблюдают.
— Мотивация? Больше похоже на раздражение кишечника.
Илай посмеивается. Это низкий и чувственный звук, похожий на то, что я бы с удовольствием услышала у себя на шее. Или у моей груди. Или между моих бедер.
Мое лицо нагревается от видения, пытающегося вторгнуться в мое сознание. Вот дерьмо. Мне нужно взять себя в руки. Я позволила сестре залезть в мою голову.
Прочистив горло, я отогнала эти мысли.
— Что ты имеешь в виду под мотивацией?
Его рука сомкнулась вокруг стакана с водой на столе, большой палец медленно двигается вверх-вниз, сбивая капли конденсата. Само по себе действие достаточно невинно, но оно сжигает слабую хватку, которую я держу на своем бушующем возбуждении.
— Знать, что люди наблюдают за мной... — он делает паузу, его взгляд опускается к моему. Его серые глаза заставляют мое сердце биться быстрее, а дыхание - учащаться. — Это побуждает меня делать больше. Делать лучше.
Я закусываю нижнюю губу, пока я пытаюсь поймать хоть какую-то связную речь.
— Я... я могу это понять.
Он поднимает бровь.
— Ты можешь? Ты всегда так нервничала перед людьми, когда мы учились в школе.
— О, я и сейчас нервничаю. Моя кожа становится горячей, язык твердым, слова труднее выговаривать. Но я полностью понимаю, как это может действовать в качестве внешнего мотиватора.
Его голова медленно двигается вверх-вниз в знак понимания.
— Когда ты в последний раз выступала перед большой группой людей?
Я отвечаю мгновенно, потому что мне до сих пор снятся кошмары об этом.
— Выпускной.
— О, ничего себе, так давно?
Я киваю.
— Да. Даже собеседование при приеме на работу было с небольшой группой из трех человек, и то по видеоконференции.
Илай проводит большой рукой по волосам, мышцы его бицепсов проступают сквозь ткань.