Пикантное пари
Шрифт:
– Мне сказали, что вы умерли. Мне дали это понять достаточно недвусмысленно.
Это недоразумение. Со мной все в порядке.
Она покачала головой.
– Мне об этом сказали совершенно однозначно.
– Это недоразумение, – повторил он и улыбнулся. – Я выздоровел. Благодаря вашему обещанию.
Прошло еще время, пока она смотрела ему в лицо, затем на его ногу, потом обвела взглядом все его тело, и в конце концов она, кажется, поверила в то, что это действительно он. Что он жив. И тогда она разрыдалась.
Нежность заполнила
– Тш-ш, миледи, – прошептал он. – Этот кошмар уже позади. Я выздоровел.
Она обхватила его руками, теснее к нему прижимаясь, как будто желая удостовериться в его реальности. Он безмолвно ее обнимал, широкими движениями поглаживая ее руку и наслаждаясь каждой секундой их воссоединения.
– Я бы сам не справился, – проворковал он, касаясь губами ее волос. – Ваше обещание удержало меня на этом свете. Вы дали мне надежду, когда все остальное уже не имело значения.
Ее всхлипы начали затихать, а тело вздрагивало меньше по мере того, как она брала себя в руки.
– Ах, София, – прошептал он, запечатлев на ее лбу нежный поцелуй. – Я ждал вас целую вечность.
Подняв голову, она потянулась к нему, и он помог ей сесть так, чтобы их губы могли соприкоснуться. Для поцелуя. Но прежде чем он прильнул к ее устам, она заговорила:
– Обещание? Какое обещание?
Ему вдруг стало трудно дышать. Вот она, жестокая действительность: София не помнит об их помолвке. Это ранило его сильнее, чем меч, изувечивший его ногу. Сильнее лихорадки истощившей его тело. И даже сильнее, чем осознание того, что все его будущее теперь повисло на волоске.
Но как это могло стать для него неожиданностью? Глядя на это грязное существо в его объятиях, он понимал, что она не в себе. Ее рассудок повредился, вероятно, еще от того события, которое разлучило ее с ним.
Разумеется, он мог это понять. Из-за ложной вести о смерти суженого нежная психика Софии вышла из равновесия. Она была раздавлена настолько, что покинула роскошный водоворот светской жизни, чтобы навсегда остаться в Стаффордшире и оплакивать его. А теперь его выздоровление стало для ее чувствительной натуры слишком сильным потрясением.
Все, что от него сейчас требовалось, это деликатно напомнить ей о том, что между ними произошло. О ее обещании выйти за него замуж. И тогда ее сознание вернется в свое естественное взвешенное состояние.
Улыбаясь, он погладил ее щеку.
– Ваше обещание выйти за меня замуж.
Она решительно высвободилась из его объятий.
– Несомненно, я такого обещания не давала!
Энтони сжал кулаки, он начинал терять терпение.
– В госпитале. Когда я был болен. Вы пообещали выйти за меня.
– Но вы были при смерти, – сказала она, блуждая по его телу взглядом.
Он молчал, давая ей время осмотреть себя и убедиться в том, что он здоров.
– Как видите, я выздоровел.
– Что ж, значит, выздоровели, – резко ответила она.
Он опешил от того, как внезапно изменился ее тон, но все же сумел с собой совладать. Потрясение иногда вызывает у восприимчивых натур странные перемены настроения. Он махнул рукой в сторону ямы, зиявшей у их ног.
– И что это за ритуал?
Обернувшись, она бросила взгляд на яму, и он заметил отблеск факельного огня в ее глазах.
– Я приносила в жертву… ну, и вас тоже, среди прочего.
– Меня?
– Да! За то, что вы пытаетесь решать за меня, как мне жить, подобно всем прочим, с тех пор, как я достигла совершеннолетия! – Господи, даже когда вы были в бреду, вы приказывали мне выйти за вас замуж. Я была вынуждена согласиться только затем, чтобы успокоить вас. – Она вдруг уперлась руками в бока. – Честное слово, мне следовало бы снова бросить вас яму вместе со всем остальным, что меня сковывало и обременяла Как вы посмели испортить минуту ритуального освобождения от всего, что связано с Лондоном?
– Освобождения от всего, что связано с Лондоном. Что за чушь?
Он поднялся и, не обращая внимания на острую боль в колене, выпрямился, взглянув ей прямо в глаза.
– И вы сказали, что я стал превосходным завершением вашего ритуала.
– Это было до того, когда я узнала, что вы – это вы, – резко возразила она. – Теперь мне придется совершить весь ритуал заново, с новыми корсетами. А китовым ус, знаете ли, ужасно дорого стоит.
Он в ярости уставился на нее, а затем у него лопнуло терпение.
– Это же безумие! – взревел он.
– Нет, не безумие! – завопила она в ответ. – Это символический ритуал, и я полагаю, что вы должны купить корсеты.
– Что? – спросил он, отпрянув.
– Вы испортили все действо. Либо мне придется провести ритуал заново, либо вы снова спуститесь в яму. Выбор за вами.
Она скрестила руки на груди, словно бросая ему вызов.
– Я не полезу в вашу яму…
– Тогда нужно бросить туда ваше чучело.
– Еще чего! И я не стану покупать вам корсеты. Пока, по крайней мере. А вот что я собираюсь сделать, так это женить на вас, а уж затем купить вам новые корсеты. Потом я заберу вас в Лондон, а после мы уедем в Индию!
Слова вырвались прежде, чем он успел сдержать их, но, произнеся это, он уже не жалел о сказанном. Возможно, не следует таким образом сообщать леди, что они поженятся, однако, с другой стороны, леди не хоронят ни в чем не повинные предметы мебели среди ночи!
Впрочем, по мере того как затягивалась пауза, он начал понимать, что, возможно, это не лучший момент для воссоединения с Софией. Теперь, когда проявилось ее упрямство, это стало особенно ясным. Не исключено, что ее упрямство подтолкнет ее к тому, чтобы разорвать помолвку – только чтобы досадить ему.