Пикантные подробности
Шрифт:
— У тебя с нею любовь или служба? — спросила я, не оглядываясь.
— Только служебные отношения! Ну еще, может быть, взаимная симпатия, — как-то подозрительно быстро ответил он.
Мы вышли на улицу, и тут зазвонил сотовый телефон у Алексея в кармане пиджака.
Пока он разговаривал, я осматривала «башню» снаружи. Поразительное уродство!
Закончив разговор, Алексей подошел ко мне, и мы направились к оставленной на приличном расстоянии машине.
— Звонил Котляревский, — доложил он, — в течение ближайших полутора часов мы можем опять подъехать
Садясь в «Форд», я спросила у Григорьева:
— За кем была замужем Ольга?
Алексей весело покосился на меня. Машина тронулась с места.
— Глубоко копаешь, профессионал, — решился он поехидничать. — Мы уже узнавали это при ее приеме на работу. Она не была замужем. Просто мать-одиночка. Так не бывает разве?
— Все бывает, — согласилась я, — кто отец ее ребенка? Или вы это посчитали не важным?
— Послушай, — Алексей начал заметно заводиться, — ее сыну сейчас шесть или семь лет, не помню точно. Работает она у Пасюков второй год. До этого была учительницей в школе. Что тут можно найти?
— Не знаю, — призналась я, — может быть, все, а может, и ничего. Просто у меня сильное ощущение, что я ее где-то видела. Где — не помню. Кстати, ты знаешь, куда мы едем?
— Пока никуда, только выезжаем. Командуй!
— Кино смотреть! — откомандовала я.
Несмотря на то, что мы второй раз за день посещали этот дом, отношения с внутренней охраной теплее не стали.
Ритуал допуска повторился с механической точностью, и мы преодолели лестницу, ведущую на второй этаж, только после телефонного общения охранника, стоящего внизу с кем-то, прячущимся наверху.
Котляревский встретил нас в холле и повел в другой кабинет, а не в тот, в котором я встречалась сегодня с Канторовичем.
— Как вам знакомство с квартирой, — скупо улыбнулся он мне, — появились идеи?
— Пока только знакомлюсь с условиями, — туманно ответила я.
Мы вошли в кабинет размером поменьше, чем у его тестя, но такой же по отделке. Помимо необходимого набора мебели для делового кабинета, около окна стоял на двухдверной тумбочке телевизор и видеомагнитофон под ним.
Котляревский подошел к столу и достал из его ящика видеокассету в полиэтиленовом пакете.
— Я ее сейчас поставлю и включу, — сказал он мне, — можете просмотреть столько раз, сколько вам нужно. Я посижу в кресле и не буду вам мешать.
— Курить можно? — спросила я.
— Конечно, вот пепельница. — Он поставил на подлокотник одного из кресел хрустальную пепельницу, обозначив таким образом место, на котором я буду сидеть. — Алексей Иванович, — обратился он к Григорьеву.
— Да, — отозвался тот.
— Может быть, вам будет удобнее пока проверить своих людей на постах?
— Конечно, я сам хотел отпроситься у вас на полчасика, — тут же нашелся Григорьев с резвостью опытного служаки, и я мысленно поставила им обоим по пять баллов. Начальник вежливо сказал подчиненному, чтобы тот пошел к черту, а подчиненный признался, что давно мечтал об этом.
Котляревский
— Возьмите пульт, — он протянул мне пластмассовую коробочку, — пользоваться умеете?
Я удивленно посмотрела на него: ну и сноб, однако!
Котляревский понял, что сказал глупость, и недовольно повел бровями. Он явно не знал, как ему вести себя со мною. То, что я работала на его тестя, ставило меня в особое положение по сравнению с остальными служащими компании. Я ему не подчинялась, а по-другому строить отношения он или не умел, или не хотел.
Я включила видео, и картинка пошла. Черно-белая запись начиналась сценой распития напитков в большой светлой комнате. На полу справа стоял большой вазон и из него к полу клонились широкие листья. Двое молодых людей сидели на диване перед низким столиком. Настроение у обоих было прекрасное. Я впервые видела и Мишеля, и Лизу, и было странно сознавать, что обоих уже не было в живых. После начала сцен секса я перемотала на конец записи. Она шла приблизительно половину кассеты. Значит, их записывали во все время встречи. А это значит, что не только знали, когда и где, но и заранее подготовились к этому. Заканчивалась запись на том, что Мишель и Лиза оделись и поцеловались. Оператор посчитал, что остальное уже недостойно его внимания. В общем-то, он был прав.
— Где все это происходит? — спросила я у Котляревского, оглядываясь на него.
Котляревский сидел в это время за столом опять перед раскрытой папкой. Он поднял на меня задумчивые глаза:
— Не знаю, а разве это так важно?
— Все может быть, — ответила я, — я правильно поняла, что никто не знает этого места?
— Наверное, — он пожал плечами, — никто не задавался этим вопросом. Это я знаю точно. А ментам запись не показывали. Это было признано лишним.
Я остановила запись и перемотала на начало.
— Мне нужно сделать копию первых нескольких минут, — сказала я Котляревскому.
— Исключено! — отрезал он.
— Я хочу побеседовать со Львом Давидовичем, — сказала я, вставая с кресла.
— Цель? — Котляревский устало потер глаза и закрыл папку. Неужели он мне намекает, что я мешаю ему работать?
— Я хочу определить место, где все это происходило.
— Я поговорю с тестем, — он тоже поднялся, — вы больше смотреть не будете?
— Все, что мне было нужно, я уже увидела, — ответила я, и глаза Котляревского как-то недобро сверкнули.
«А ведь он не рад моему присутствию и моему расследованию, — подумала я, — с чего бы это? Ревность за собственную службу безопасности? Или за то, что я демонстрирую самостоятельность? А пошел он к черту!» На этой четкой мысли я и закончила свои размышления.
Мы вместе с Котляревским вышли из кабинета в холл, он показал мне на лестницу, и тут открылась дверь кабинета Канторовича и из него выкатился сам шеф, влюбленно глядя снизу вверх на нашего вице-губернатора. Тот отвечал ему не менее ласковым взглядом. Идиллия, мать твою!