Пикассо в придачу
Шрифт:
2
Бас чем-то похож на зубную боль. Надеешься, что все пройдет само собой. Но не успеешь прийти в себя и успокоиться, как вдруг появляется такое ощущение, будто кто-то затеял у тебя во рту фехтовальный поединок. Мне захотелось вышвырнуть телефон в окно, но в последнее время мне так везло, что, скорее всего, его поднял бы полицейский и ответил на звонок.
– Кэрон, дорогуша, извини, что звоню посреди ночи, но я беспокоился о тебе. Ты уже спишь?
Да, конечно… Беспокоился о себе, нужно понимать. Обычно, когда Басу хотелось спать, он говорил: «Кажется, ты устала, милая». А если был голоден, то: «Наверное,
Я набрала полную грудь воздуха и ответила:
– Да нет, Бас. Сижу тут, попиваю шампанское.
Раздался вздох облегчения.
– Ну, слава тебе господи. А то я волновался – вдруг ты решила наделать глупостей?
– Я ничего не сломала и не разбила. Дом не подожгла. Или о чем ты думал? Может, ты боялся, что уйду от тебя? Ты правда считаешь, что я могу это сделать, Бас?
Он засмеялся. Я захихикала в ответ. Вскоре и шофер развеселился. Смех почти так же заразителен, как зевота.
– Я ужасно плохо себя вел, Кэрон. Мне бы хотелось возместить тебе ущерб, чтобы заслужить прощение. Это что за шум?
– Просто наливаю себе шампанское.
– Узнаю свою девочку! Сам не понимаю, почему переживаю. Мне следовало бы помнить, какой ты разумный человек. Я знал, что ты пропустишь пару стаканчиков и забудешь эту дурацкую историю, которая давно в прошлом.
Значит, он сам сегодня немало выпил и теперь думает, что история с двоеженством значит не больше, чем штраф за стоянку в неположенном месте. Заплати – и все дела, паркуй машину где хочешь.
– Ты уже в постели, малышка?
– Не совсем, Бас.
Он захихикал и спросил игривым тоном:
– А ты там одна?
– Да. Не считая еще одного мужчины.
– Что? Кто это?
– Не знаю, как его зовут. Если хочешь, могу спросить.
Бас опять засмеялся.
– Чувство юмора тебе никогда не изменяло. Ладно, увидимся завтра утром. Я тебя люблю, дорогая.
Мне захотелось ему кое-что сказать. Естественно, не стоило ему хамить, по крайней мере до девяти часов утра, пока я не получу банковский перевод.
– Бас, у меня есть тост. Я поднимаю бокал за новую жизнь!
– Отличный тост, Кэрон! Выпьем за новую жизнь! Надеюсь, что она будет не в пример лучше старой!
– Я не смогла бы выразить свою мысль лучше, Бас.
Я отключила телефон и положила его назад в сумку. Как раз в этот момент мы подъехали к аэропорту.
До тех пор, пока я не связалась с Басом, мне часто приходилось путешествовать эконом-классом. Я называю его «салон для сардинок». Раньше я надевала на себя все, что можно, и иногда мне удавалось проникнуть в салон первого класса. Но сейчас это вряд ли могло произойти, разве что стюардессы решат, что я только что прибыла с Марса и меня нужно немедленно изолировать. Поскольку у меня был огромный багаж, лимит веса я уже превысила. Поэтому я была единственным человеком, который в начале лета был одет в сапоги на искусственном меху, подходящее по стилю пальто, доходившее мне до щиколотки, брючный твидовый костюм от Диора, белый льняной пиджак и макинтош от Берберри. Про то, что у меня из карманов торчали всякие вещи, я уж и не говорю. Если бы мне подсознательно хотелось избавиться от назойливого мужского внимания, трудно было бы придумать более эффективный способ. Разве что надеть значок с надписью «Полиция нравов».
На регистрации возникли кое-какие проблемы. Дело в том, что я хотела взять на две сумки больше, чем полагается по правилам, а работники авиакомпании были недовольны, поскольку почти все билеты
Когда я проходила паспортный контроль, пограничник спросил меня: «Что, возвращаетесь домой, в Россию?» И разумеется, когда я проходила через ворота, сразу же раздался сигнал тревога. Я думала, это случилось из-за дискет, которые лежали у меня в сумочке. Их просвечивали три раза, после чего никакой информации на них наверняка не осталось. Потом оказалось, что проблема возникла из-за пакетиков с мятными конфетами. Женщина все никак не могла поверить, что этот ужасный звук раздается из-за фольга, в которую завернуты конфеты, и продолжала снова и снова проводить по мне металлоискателем. Теперь из-за этого все сто человек в самолете будут кидать на меня очень серьезные и обеспокоенные взгляды.
Когда я вошла в зал ожидания, то направилась прямо к буфету, чтобы выпить кофе, частично разоблачиться и немного расслабиться. До посадки оставалось два часа. Только я почувствовала себя спокойнее, как вдруг объявили, что рейс задерживается на полчаса. Я сидела затаив дыхание. Кто его знает, может, в диспетчерской выглянули из окна, не увидели никакого самолета и поэтому решили, что он просто немного запаздывает. А на самом деле он развалился на куски в Исландии!
Потом рейс задержали еще на час. Я вспотела так, как будто два часа играла в теннис. Ну, не два часа, а, скажем, минут пятнадцать. Даже если они уже не будут задерживать рейс, мы все равно не успеем улететь до того, как секретарша Баса придет в офис. Когда наконец пассажиров пригласили на посадку, я испытала такое облегчение, что с трудом встала с кресла.
Вдруг зазвонил мобильный. Мне хотелось просто не обращать на это внимания, но у меня и так был очень странный вид. Не хватало еще сидеть и издавать какой-то странный писк.
– Кэрон, это ты? Я только что позвонил в офис, чтобы предупредить о том, что опоздаю, и мне сказали, что тебя там нет.
– Все правильно, меня там нет, Бас. Я здесь.
– Где здесь?
– Ради бога, Бас, не смеши меня. Я просто хотела купить мятных леденцов, ну и еще кое-что. Тебя устраивает это объяснение или, может быть, необходим подробный отчет?
– Не сердись, милая. Понимаешь, после того, что случилось, нам очень важно опять научиться доверять друг другу. Ты мне доверяешь?
Я просто не могла поверить, что у него хватило наглости спросить это.
– Бас, я-то ведь не звоню тебе каждые две минуты. Все, мне некогда. Пожалуйста, перестань проверять меня!
– Извини. Знаешь, я так люблю тебя, что готов пойти на край света, лишь бы найти, если вдруг потеряю. Ты меня понимаешь, золотко?
– Как же, конечно! Слушай, мне нужно идти. Меня зовут.