Пикассо в придачу
Шрифт:
Я абсолютно не ожидала такого вопроса: неужели на кассету было надиктовано любовное письмо?
– Я? Да нет конечно. Зачем мне это?
– Ты уверена?
– А, да, что-то в этом роде. Вы говорили, что документы, на которых есть помета «Совершенно секретно», посылают прямо к нему. И я вложила туда маленькую записку, потому что мне показалось, что некоторые цифры нужно проконтролировать. Но поверьте мне, Мелоди, я не начинала свое письмо со слов «Мой дорогой, любимый мистер Чемберс!».
Она улыбнулась:
– А все-таки, видимо, так оно и было. Вчера вечером он позвонил мне домой.
– О
– Нет-нет, милочка. Об этом не может быть и речи. Я сказала ему, что тебе можно доверять.
– И все? Я могу продолжать заниматься тем же, чем и раньше? – Здорово, когда судьба посылает тебе нежный поцелуй!
– Да, дорогуша. Еще он сказал, что ты правильно сделала, когда решила написать ему, и что ты можешь сделать это еще раз, если в этом будет необходимость. Поэтому я и подумала, что в твоем письме было что-то необычное. К тому же он сказал, что хотел бы, чтобы мы никому не рассказывали о нашей маленькой тайне. Никогда бы не подумала, что речь действительно шла о балансовых отчетах.
Я совершенно успокоилась. Очевидно, я ошибалась, думая, что в компании запахло жареным. Значит, миссис Браун не будет заставлять меня печатать письма! С другой стороны, если некоторые нестыковки в бухгалтерской отчетности были обыкновенными ошибками, то почему Чемберс велел мне помалкивать о том, что я заметила? Одно дело – посылать секретные документы Мелоди, и совсем другое дело – приказывать какой-то бухгалтерше, которую ты даже в глаза не видел, держать рот на замке, а ушки на макушке. Очень похоже на то, что президент хочет перехитрить кого-то из тех, кто работает на последнем этаже. Я даже начала беспокоиться: ведь кабинет Джеймса (он же финансовый директор!) находился под самой крышей.
На следующее утро Флора разбудила меня в шесть часов утра. В руках у нее была чашка чая.
– Спасибо за чай, милая, но разве ты не знаешь, что это противозаконно – будить человека в субботу утром?
– Мы идем по магазинам.
– Но мы же не можем туда пойти, пока их не откроют, не так ли?
– Подождем у дверей, пока откроют.
Спорить было бесполезно. Все равно я уже проснулась. Со стороны Флоры было очень любезно запретить Эвелин лезть в ванную, пока я ею не воспользуюсь. Таким образом Флора хотела отблагодарить меня за то, что я согласилась составить ей компанию. Забавно, что люди то дают тебе пинка, то гладят по головке.
Прежде всего мы решили зайти в наш родной универмаг на Оксфорд-стрит. И это в выходной день! Позор! Я потащила Флору в отдел косметики, она же взволнованно шептала:
– Не думаю, что могу позволить себе это, даже со скидкой…
– Цыц!
Я была незнакома с девушкой, которая работала в этом отделе. Дело в том, что ее рабочее место находилось в стороне от самой короткой дороги к бухгалтерии, по которой я пробегала каждое утро. Она была элегантно одета, красиво накрашена и очень похожа на модель. Флора знала ее и представила нас друг другу.
– Кажется, услуги визажиста предоставляются бесплатно? Это как раз то, что нам нужно.
Девушка усадила Флору на кресло и накрыла ее плечи большой белой салфеткой.
– Как
– Так, чтобы со стороны казалось, что сегодня Флора вообще без макияжа.
– А, понятно. То есть «Абсолютно натуральный и естественный модный макияж номер четырнадцать»?
Кажется, Флора почувствовала недоброе.
– А номер один в таком случае как называется? – обеспокоенно поинтересовалась она.
– «Первый бал».
– А у вас есть какой-нибудь специальный макияж для тех, кто отправляется на художественную выставку? – взволнованно спросила Флора.
– «Национальная галерея» и «Тейт галерея». Выбирайте.
Я повторила:
– Надо, чтобы она выглядела естественно. Слушай, Флора, пусть лучше мужчины думают, что мы будем выглядеть еще лучше, если чуть подольше постоим у зеркала, и не знают, что все возможное уже сделано.
Наконец-то мы избавились от толстого слоя пудры, жирной подводки для глаз, пурпурных теней и ярко-красных румян! Теперь лицо Флоры нежно засияло: ее кожа приобрела фарфоровый оттенок, а глаза и губы словно стали ярче. Консультант подчеркнула цвет ее глаз светло-серыми тенями, и теперь они засияли, будто два изумруда. Цвет румян почти не отличался от цвета пудры, и поэтому казалось, что прелестный румянец Флора приобрела после продолжительной прогулки на свежем воздухе. У нее был очень здоровый и жизнерадостный вид, какой бывает только у людей, которые занимаются спортом и много времени проводят на природе. За один час вульгарная девица превратилась в спортсменку.
Но Флора, как ни странно, не особенно обрадовалась.
– Что-то я сама на себя не похожа.
Визажист успокоила ее:
– Да нет же, как раз наоборот. Кроме того, когда вы так накрашены, ваше лицо не выглядит таким круглым. Постарайтесь привыкнуть к своему новому образу. А теперь посмотрим, что вам нужно приобрести для этого.
Я быстро сказала:
– Честно говоря, Флора еще не определилась. Мы лучше пойдем выпьем кофе и решим, что купить из косметики. Знаете, вы просто волшебница.
Когда мы вышли, Флора произнесла:
– Как бы мне ни нравился этот макияж, он не сохранится до начала выставки.
Я засмеялась:
– Мы сейчас же закажем все, что нужно, в интернет-магазине, пока косметика не смылась. На самом деле самое ценное – это совет эксперта. А ты только что получила консультацию бесплатно.
Флора, по-видимому, все еще не привыкла к своему новому образу.
– Что ж, по крайней мере теперь утром на макияж будет уходить меньше времени.
Когда я вижу витрины нашего универмага, то мне хочется просто рычать от злости. Флора заметила это:
– В чем дело, Кэрон?
– Ненавижу эти витрины. В секонд-хэндах они и то привлекательнее. Интересно, почему они никогда не переодевают манекены?
– Ну да, нельзя сказать, что когда видишь наш универмаг, то от изумления глаза из орбит выскакивают. Но уже к Рождеству окна оформят по-новому. Будет праздничная иллюминация. Понимаешь, дизайнерский отдел у нас небольшой, и, видимо, это все, на что они способны.
После того как мы заказали косметику, я повела упирающуюся Флору в шикарный парикмахерский салон. Как мы и ожидали, все мастера были заняты.