Пикирующий глиссер
Шрифт:
– Здесь притормозите, – голос Анжелики вернул Виктора в действительность.
Водила проворно крутанул руль вправо и надавил педаль тормоза. Иномарка плавно встала у тротуара. Виктор запоздало потянулся за деньгами, но журналистка уже протягивала водителю сторублевую купюру. Выскочив из салона, она, держа перед собой дорожную сумку Савченко, с улыбкой смотрела на смутившегося моряка.
– Мне нужно ехать в Комсомольск, – растерянно произнес моряк, наблюдая за удаляющимися габаритными огнями автомобиля.
– Сегодня гицеля на тебя устроят настоящую охоту. Они не хуже меня знают, где находится
Тон девушки был категоричным и безапелляционным. Впрочем, сейчас Виктор и сам был не настроен спорить, на сегодня одной потасовки и без того достаточно. Тем более что здравый смысл в словах сексапильной блондинки присутствовал. Таксисты – они народ сплоченный и агрессивный, эти запросто могут выставить своих наблюдателей на вокзалах и даже милицейских КПП, ведь издавна водитель и гаишник братья навеки. Да и второй раз может не получиться выйти победителем из драки.
Сразу на память пришла поговорка из старых добрых времен срочной службы: «Не стоит дергать за хвост тигра, даже если он бумажный».
– Ладно, уговорила, – наконец сдался моряк, не забыв предупредить девушку. – Только завтра утром я должен быть в части.
– Будешь, будешь, – тоном джинна из мультфильма ответила Анжелика, – в целости и сохранности.
Они пересекли улицу и оказались перед трехэтажным домом. Как определил Виктор, это был старинный особняк в исторической части города. На фасаде в тусклом свете фонаря он разглядел дату постройки – 1898 г. Но, судя по отделке стен и современным окнам, этот дом совсем недавно пережил капитальный ремонт и перепланировку.
Входная дверь была отделана шпоном под мореный дуб, над ней нависал кованый козырек и небольшой фонарь. Анжелика вытащила связку ключей, щелкнул замок, и внешне массивная дверь отворилась легко и едва слышно.
Подъезд, как и ожидал Виктор, был отделан в духе того же времени – мраморный пол, такие же мраморные ступеньки лестницы, кованые перила с полированным верхом из орехового дерева. Пространство освещали висящие на стенах массивные литые светильники, похожие на старинные канделябры.
Единственное, что здесь было современным, так это две миниатюрные камеры слежения, подвешенные под потолком. Одна смотрела на входную дверь, вторая уставилась равнодушным стеклянным глазом объектива на лестницу.
«Надежно и со вкусом», – так оценил систему безопасности Савченко. Ни охранника, ни консьержки видно не было, но разведчик был абсолютно уверен, что в случае неприятности «сюртук» тут же появится, как черт из табакерки.
– Нам на самый верх, так сказать, в пентхаус, – весело проговорила блондинка. Взбежав на несколько ступенек, она помахала в объектив камеры рукой и тут же устремилась вверх по лестнице.
На третьем этаже находились всего две квартиры, богато оформленные двери смотрели друг на друга, как щиты древних поединщиков.
«Современные буржуи и вправду друг другу волк, шакал и змея подколодная», – заметил Виктор, пока Анжелика возилась возле двери. Наконец все три замка были отперты.
– Прошу вас, господин гардемарин, – девушка распахнула дверь и встала в стороне, пропуская гостя вовнутрь.
Квартира оказалась под стать подъезду.
– Персидский? – спросил Савченко, чувствуя под ногами приятную упругость и вспомнив, что отец Анжелики работает в Эмиратах.
– Нет, бухарский. Мой папа тогда в Аэрофлоте летал, потратил на ковер месячную зарплату. Зато прошло тридцать лет, а он все как новенький, – в голосе девушки звучала гордость, непонятно только за что, за возраст изделия или за его качество. – Ну, ладно, все это лирика, а нам пора переходить к прозе жизни, – девушка на мгновение задумалась, закусив нижнюю губу и закатив к потолку глаза. Затем уперев в грудь Виктора длинный указательный палец, произнесла: – Значит, так, я сейчас быстро под душ, потом, пока ты будешь мыться, что-нибудь придумаю на ужин. Возражения есть? Возражения не принимаются.
На ходу стащив с себя куртку вместе с рюкзаком, она исчезла в лабиринтах просторной квартиры. Услышав шум льющейся воды, Виктор расстегнул пуговицы кителя и подошел к окну. Только сейчас он смог полностью оценить оригинальность планировки этой квартиры, два окна которой выходили на тихую Княжескую улицу, два других – смотрели на Императорскую площадь, в центре которой возвышался величественный памятник императрице Екатерине Второй, основательнице города. Памятник, как помнил из прессы Савченко, снесли в первые годы советской власти, а восстановили только через пятнадцать лет после падения горбачевского режима. В газетах это воспевалось не как восстановление исторической справедливости, а как победа демократических сил. С этим не соглашались патриоты всех мастей.
Сейчас, с непонятной грустью и меланхолией глядя на монумент на гранитном пьедестале, залитый ярким светом полудюжины прожекторов, Виктор подумал, неважно, кто установил памятник, главное, что он есть как напоминание о былом величии. Значит, существует шанс на возрождение.
– Ну, я готова, – Анжелика в коротком банном халатике впорхнула в комнату и тут же скомандовала: – Ты иди в ванную, а я на кухню. Ужин через полчаса.
Ванная комната для неизбалованного прелестями цивилизации разведчика оказалась шедевром современного дизайна, – сплошной кафель, зеркала, нержавейка. Все блестит, сверкает, аж глаза режет. Да и само помещение было едва ли не в половину его коттеджа. Впрочем, сравнивать было глупо, все равно что искать сходство между Зимним дворцом и деревенской избой. Хотя там, в краю белого безмолвия, его казенный коттедж с пронумерованной мебелью и минимумом бытовой техники для некоторых его сослуживцев являлся верхом мечтаний…
Ванну с душистой пеной или джакузи он принимать не стал, ограничился контрастным душем. Тугие струи горячей и холодной воды вернули Савченко бодрость духа и тела. Он растерся пушистым полотенцем, потом набросил на тело бордовый велюровый халат с прошитым атласным воротником и такими же манжетами, ко всему же расшитыми золотом и какими-то стекляшками. Офицеру морского спецназа, привыкшему к спартанскому образу жизни, такая одежда показалась верхом роскоши. «Если так одеваются люди всего лишь с повышенным достатком, то во что же рядятся олигархи».