Пикник на Аппалачской тропе
Шрифт:
С подозрением, не очень веря мне, они слушали мой рассказ о том, что наши женщины получили равноправие в результате революции в нашей стране и что есть у нас женщины капитаны торговых судов и летчицы, а профессия врача вообще считается женской профессией. Что же касается самых тяжелых работ, например при строительстве или ремонте железных дорог, то у нас это делают женщины потому, что у многих из них нет специальности, а мужчины сидят за рычагами машин или командуют.
Но мои собеседницы смотрели на меня с недоверием. Мне показалось, что они не верят тому, что идеи о женском
А жаль, что они меня не дослушали, я бы им рассказал о многих опасностях, которые могут встретиться им в этом движении за равноправие.
Сейчас, через много лет после этого эпизода в Пойнт Мак Гю, когда я сидел в салоне-бочке такого же самолета, который вез меня на север, и матрос-стюард уже роздал подушечки-тампоны для затыкания ушей, я вспомнил, что тогда, в первый раз, я задумчиво взял их, полный уже мыслями о встрече с Гавайскими островами, и не спеша положил одну из подушечек в рот. Вкус был весьма специфический. Сидевший рядом американец грубо толкнул меня в бок. Я сначала удивился, ведь американцы так боятся дотронуться друг до друга даже в очереди. Но вскоре все понял: американец изо всех сил, мимикой и руками показывал мне, что подушечки надо вставлять в уши, а не совать в рот…
Но в целом от базы Пойнт Мак Гю у меня осталось приятное чувство, которое потом укреплялось, когда я летал через нее в другие годы. Обычно при возвращении меня и моих советских коллег-помощников хорошо встречали, отвозили в гостиницу и вручали билеты на самолет для дальнейшего следования через США. Что произошло в 1979 году, лучше всего расскажут страницы моих дневниковых записей.
20 января, суббота.Когда наш самолет из Новой Зеландии приземлился на знакомой уже мне «предельно охраняемой базы Пойнт Мак Гю» вблизи Лос-Анджелеса, я еще не понял, что в Америке за последний год уже кое-что изменилось, и не в мою пользу. Сначала все шло как всегда. Летчиков встречают жены и дети. Нас — представители компании, обслуживающей ученых в Антарктиде.
— Здравствуйте, доктор Зотиков.
И все. Никаких машин и гостиниц, как раньше. Никаких билетов на дальнейший полет. Может, забыли? Задаю наводящий вопрос:
— Вам никто обо мне не звонил? Не заказал мне билеты?
— Нет, никто не звонил!
Погрузил свои ящики в военный автобус, идущий в город, и со всеми отправился в аэропорт. Вдоль дороги теперь уже справа — океан! Многие купаются, хотя холодно. В аэропорту, не подозревая беды, прошу любимую авиакомпанию «Юнайтед» переписать мне билеты на новый маршрут. Ведь, перелетев из Новой Зеландии в Лос-Анджелес бесплатно, я думал обменять мой аэрофлотский билет из Крайстчерча в Москву на билет из Лос-Анджелеса в Москву с остановкой в Хановере, где помещается КРРЕЛ. Но неожиданно услышал:
— Обратитесь в компанию «Пан-Америкэн». Мы ничем не можем помочь.
Переезжаю со своими чемоданами и ящиками к терминалу «Пан-Америкэн», сокращенно ПанАм. Это на другом конце аэропорта. Снова объясняю, что у меня есть билет на самолет
Дежурный внимательно посмотрел билеты:
— Ничего не можем сделать. Это для нашей компании слишком трудно. Вам надо послать телеграмму в Москву, чтобы они подтвердили возможность такого обмена маршрута.
— А как же год назад — все ведь было так просто?
— О, тогда мы летали в Москву сами, а сейчас уже не летаем. Ждите ответа из Москвы. Правда, офис будет закрыт до понедельника.
А ведь сегодня только суббота! Вот так! А у меня в кармане осталось только сто долларов. Позвонил в советское посольство в Вашингтоне, попросил помочь с билетами. Но там отвечает только дежурный. У них ведь тоже суббота, Куда идти? Как быть? Наконец по телефону нашел мотель, где берут за ночь только 24 доллара с одного, дают завтрак (бесплатно) и подвозят в аэропорт и обратно без денег. Это по мне. Позвонил в мотель, сказал, что хочу остановиться у них на ночь. Пусть пришлют машину.
Вот так я застрял в Лос-Анджелесе.
21 января, воскресенье.Утром позвонил нашему менеджеру Аэрофлота в Вашингтон. Рассказал ситуацию, просил помочь. Через час он сообщил, что начальник смены компании «Пан-Америкэн» Лос-Анджелеса обещал помочь.
Позвонил в компанию. Мне ответили, что начальника смены надо ждать до завтра. Завтра в городе в главном офисе, может быть, смогут переписать билет. Я решил все-таки сходить снова в аэропорт и не пожалел.
Руководил оформлением билетов у конторки «Пан-Америкэн» уже другой человек. Немолодой, вроде бы даже невзрачный, среднего возраста клерк с жиденькими светлыми прилизанными волосами. «Бесполезно к такому обращаться. Такой не примет самостоятельного решения», — подумал я, но все-таки протянул свои аэрофлотовские билеты, объяснил, в чем дело. Клерк выслушал. Посмотрел на меня долго чуть грустными глазами.
— Вы сами русский? — спросил он.
— Да.
— Вы живете в Москве?
— Да.
— Хорошо, я обменяю вам этот билет. Подойдите к той девушке и скажите, что мистер Триппи велел выписать вам новый билет до Москвы с остановкой в Бостоне. К сожалению, наш самолет летит туда только завтра утром. У вас есть где провести эту ночь? — спросил он, опять внимательно посмотрев на меня.
— О, да, я уже остановился в мотеле «Капри».
— Ну тогда счастливого пути. Благослови вас бог. — И он протянул мне через конторку руку для пожатия.
Через несколько минут девушка уже выписывала мне билет «Пан-Америкэн» по маршруту Лос-Анджелес — Бостон — Нью-Йорк — Москва, а на разницу между этой ценой и ценой билета Москва — Крайстчерч она выписала еще и свободный билет на четыреста долларов. На эти деньги можно пролететь еще раз из Бостона в Лос-Анджелес или Сан-Диего и обратно, если захочу.
Закончил с билетами часа в два дня. По совету мистера Триппи поехал к берегу океана, к заливу, где помещается местный яхт-клуб, взял этюдник, думал порисовать яхты.