Пилигрим

Финдли Тимоти

— Пока вы не скажете, что я могу спокойно уехать, — ответила она. — Мне все равно, сколько времени это потребует. Я его ближайший друг. У него нет семьи. Я хочу остаться с ним, пока он не пойдет на поправку.

— Не исключено, что вам придется ждать довольно долго, леди Куотермэн. Мы ничего не в состоянии гарантировать.

— Не важно. Главное, что он попал в хорошие руки.

Доктор Фуртвенглер стоял у одного из трех высоких окон.

Глядя на него, леди Куотермэн заметила, что

обычный в Альпах снегопад превратился в настоящую пургу.

— Ваша машина вернется? Если нет, мы можем…

— Нет-нет, спасибо. За мной приедут, как только я позвоню.

Фуртвенглер сел напротив леди Куотермэн, отделенный от нее широкой столешницей. Кабинет у доктора был уютный: панели темного дерева, утопленные в нишах окна, полки с медицинскими книгами и журналами, кожаные кресла и диван, медная лампа с зеленым стеклянным абажуром. На разноцветных занавесках — китайский узор: цветы и бамбуковые тростинки, переплетенные на фоне подернутых туманом горных вершин и деревьев.

Леди Куотермэн сбросила пальто и осталась в синем платье с высокой талией и фиолетовыми кружевами. Глаза у нее тоже были сине-фиолетовые, хотя сейчас зрачки расширились настолько, что радужка казалась черной. Она теребила перчатки, лежавшие на коленях словно котята, взятые с собой для успокоения. Вуаль на широкополой шляпе была отброшена назад, покоясь на волосах сумрачной дымкой.

— Вы не хотите спросить меня о чем-нибудь? А то уже поздно. Мне хотелось бы принять ванну и поужинать.

— Да-да, конечно. Извините.

Доктор Фуртвенглер взял ручку и придвинул к себе большую стопку бумаги.

— Для начала, если вы не против, — проговорил он, расскажите, пожалуйста, немного о себе. Это может оказаться полезным.

— Мой муж — пятнадцатый маркиз Куотермэн. Зовут его Гарри. Кстати, «Куотермэн» пишется через «э». Многие необразованные люди пишут нашу фамилию через «е», не понимая, что буква «э» символизирует наши французские корни. Девять столетий назад мы прибыли в Англию из французской провинции Мэн. Когда я говорю «мы», то, естественно, имею в виду предков мужа.

— Да, конечно.

— Яурожденная Сибил Копланд. Мой отец, лордСирил Копланд, просидел в палате лордов дольше всех своих сверстников и умер в возрасте девяноста девяти лет. Мне тогда исполнилось двенадцать. А зачал он меня, когда ему было восемьдесят шесть. Своего рода рекорд, я бы сказала.

— И не просто рекорд. Это феноменально!.

Наблюдая за тем, как доктор записывает сведения, Сибил заметила:

— Вы очень хорошо говорите по-английски, доктор Фуртвенглер. Вы швейцарец или немец?

— Вообще-то я австриец, однако медицинское образование получил в Эдинбурге.

— Вот откуда у вас эта легкая картавость! — улыбнулась

Сибил. — Она очаровательна.

— Я полюбил Шотландию и Англию тоже. Знаете, леди Куотермэн, я обожаю походы. На каникулах я исходил пешком весь Озерный край, Уилтшир и Кембриджшир. Чудесно! Вы знаете эти районы?

— Прекрасно знаю. Все мои братья и муж учились в королевском колледже в Кембридже. Сельская местность там просто рай.

— А мистер Пилигрим?

— Он учился в Оксфорде, в колледже Святой Магдалины. Мне жаль его, — снова улыбнулась Сибил.

— Жаль?

— Ну да. Мы в Англии так шутим, доктор. Забавно, но студенты любого университета считают, что все остальные сильно обделены жизнью.

— Понятно. — Доктор Фуртвенглер посмотрел в свои записи. — Мистер Пилигрим — искусствовед, верно?

— Да, и это нас с ним тоже объединяет. Мой брат Симс был искусствоведом.

— Был?

— Да. Он… — Сибил отвела взгляд.

Фуртвенглер внимательно следил за ней.

— Вы не обязаны мне говорить.

— Нет-нет, я скажу. Просто… — Она закрыла глаза, теребя перчатки, а затем приложила одну из них к щеке, словно руку друга, решившего ее утешить. — Он покончил с собой. И теперь, после того как Пилигрим тоже попытался свести счеты с жизнью, у меня такое чувство, будто Симс вернулся и преследует меня.

Сибил открыла глаза и положила перчатку на колени, к ее товарке, после чего выудила из сумочки носовой платок. Взяв себя в руки, она вновь заговорила уверенным и решительным тоном:

— Симс Копланд был моим младшим братом. Он погиб, когда ему исполнилось тридцать, в сентябре 1901 года. Знаете, он принимал участие в создании галереи «Тэйт». Она как раз тогда открылась. Симс работал как проклятый, но ему нравилось. Он всегда был слишком погружен в свою деятельность. Порабощен ею, если хотите. Кто бы мог. подумать, что… Он чересчур хорошо умел скрывать свои чувства. — Сибил помолчала. — Простите, но при мысли о его гибели я прихожу в ярость. Такая нелепая смерть!

— Я вижу, он много значил для вас.

— Да. В детстве мы были очень близки. Наверное, оттого, что у нас небольшая разница в возрасте. Я считала себя его ангелом-хранителем. Но не уберегла…

— Никто не может быть виновен в самоубийстве другого человека, леди Куотермэн.

— Трудно поверить.

— И тем не менее вам надо с этим смириться. Он сам лишил себя жизни. Вы не убивали его. Это он себя убил.

— Да.

Сибил отвернулась.

— Мистер Пилигрим был коллегой вашего брата?

— Нет. Симс был экспертом исключительно по искусству конца шестнадцатого и начала семнадцатого веков. А Пилигрим… мистер Пилигрим — специалист куда более широкого профиля.