Пилигрим
Шрифт:
— Здорова, — сказала Рюга.
Мальчишка кивнул.
— Потерял что-то?
— Да, нож.
— Тот самый?
Наэль снова кивнул, затем уставился за Рюгу. Там Соон, сидя на корточках, держал лезвие серебристого ножа в руках, будто прикидывал его вес.
— Отдай ему, — потребовала Рюга.
«И это тот мальчишка, о котором говорил Усиочи? — подумал Соон. — он уже точно стал убийцей…»
— Ты оглох?
Соон, не вставая, протянул нож рукояткой к Наэлю. Тот подошел, но брать не спешил. Оба вцепились
— Эй, он принадлежит ему, — сказала Рюга.
— Зачем в твоем возрасте нож? — спросил Соон, не реагируя на гонкай.
— Чтобы защищаться, — ответил Наэль.
— Слышал, ты и в атаке неплох.
— Если придется.
Глаза Наэля дрогнули. Он попытался выхватить нож, но лишь сцапал воздух.
— Эй! — Рюга зашагала к ним.
— Да ладно, держи. — Соон положил серебристую железку на траву. — Просто хотел проверить твою реакцию.
— Бери и шагай за мной, — сказала Рюга Наэлю.
Мальчишка, не отводя глаз, поднял нож.
— Отвали от него, понял? — Глаза гонкай засветились, впервые она разглядела духовое тело Соона. — «Урод плешивый…»
Хоть Соон и обладал внутренним духом, его было много, больше чем когда-либо видела Рюга. Но ее напрягло даже не это. Духовые каналы в теле пилигрима сияли как у настоящего Мастера. — «Сколько же ты тренировался?..»
— Наэль, мне нужно собрать всех.
— Зачем?
— Расскажу, когда соберем.
— Понял.
Мальчишка и гонкай прошли мимо Соона и зашагали в город.
«Чую доставит она нам бед…»
(Подземные Далай)
Акай — парень с мятными волосами и шрамами по всему телу, едва держал сознание. Он понял, что распят на цепях, которые прибиты клиньями. Акай уже бывал в этом месте. Едва заметный оранжевый свет подсвечивал высокий каменный свод над головой. Всю пещеру опутывали корни толщиной с дом.
По по плитам босыми ногами шлепала Лисара, расхаживая туда-сюда. Акай понял, что его дух подавлен ядом матери. Парень вспомнил, собирался напасть на Рюгу, которая вышла из подвала, где больше часа болтала с прибывшими чужаками, которых Акай тоже хотел убить.
— Мама, зачем ты остановила меня? — спросил он, слизывая кровь с губ.
— Дорогой ты очнулся. — Лисара подошла к сыну, припала на колени и обняла его за живот.
Два часа назад, за миг до того, как сын бандерши кинулся на красную гонкай, Лисара разинула свою челюсть втрое больше, чем это мог бы сделать обычный человек, и вонзилась клыками в шею сына. Она влила столько яда, что Акай едва не умер. Через полминуты бандерша убедилась, что была права, когда из того же подвала вышел Соон.
— Мама, ты обещала, — прохрипел Акай. — Ты-ы-ы говорила, что мы убьем их, когда придет время.
Лисара прикусила губу. Встала в полный рост, со всего маху, усилив мускулы змеиным духом, она хлестанула сына по лицу. Затем еще раз и еще. Затем
— Почему… почему меня бьешь, Мама? — скулил Акай, утопая в груди.
— Я хочу, чтобы ты понял родной — мы не можем убить их сейчас.
— Но мы могли, могли, когда они вернулись. Могли, когда они лежали как дохлые крысы! Мы могли, мама!
Лисара лишь сильнее прижала сына.
— НЕТ, МАМА Я ХОЧУ ДВИГАТЬСЯ! Я ВЕДЬ ДЕЛАЛ, ЧТО ТЫ ВЕЛЕЛА! МАМА!
Бандерша разинула пасть как зверь, снова ужалила сына. Фиолетовый яд пустился в пляс по венам Акая. Он ощутил, как его дух угасает.
— Я боюсь тебя, мама…
С чавком Лисара разжала челюсти. Чешуя с ее лица испарилась фиолетовым дымом. Бандерша начала гладить своего сына, она видела, как его тело становится мягким, и как его дух теряется на фоне каменного окружения.
— Это все для твоего блага родной.
— На сколько ты запираешь меня тут… Ма-ма…
— Пока они не уйдут. — шептала Лисара. — Не волнуйся, тебя никто не найдет, я вернусь к тебе через неделю, милый. До тех пор помни, что я люблю тебя и низа, что не брошу.
— Ты соврала ма-ма…
Акай погрузился в сон без сновидений.
— Это лишь потому, что ты пытаешься отделиться от меня, родной. Но помни, мы всегда будем семьей.
Бандерша поцеловала сына, задержала губы на минуту. Затем выгнула спину, стройное тело, которое и сейчас могло пробудить похоть в любом мужчине, искривилось, вытянулось и обернулось мерзкой змеей с дряблой чешуей.
По извилистой норе Лисара проползла больше половины города и вылезла наружу в северном лесу на холме. Далай уже погружался в сумерки. Фиолетовые глаза трижды оглядели чащу и заброшенные дома некогда зажиточного города, упадок которого она наблюдала и была его куратором уже пять лет.
Бандерша одела кимоно, которое сбросила в снег час назад, расчесала и заплела волосы, наступила на сандалии, глубоко вдохнула и коротким шагом пошла в сторону своего заведения.
Глава_34.1 Разница.
После нападения багровых бесов в Далай наступило затишье. Жители быстро вернулись к городской суете. Под руководством Бу собрали второй урожай, подготовили поля к зиме и возобновили торговлю. Наступала зима. Теплые ветра из океана начали понемногу проигрывать холодным со стороны материка.
Отряд пилигримов третьего ранга почти сразу забрали Игао, Масо, главу кровников и те немногие следы, что остались от бесов, когти, выбитые клыки, шерсть и кровь.
Еще через три недели в северо-западную часть города пожаловал ракшас. Тот самый здоровенный железный лев, что гонял Кито по заповеднику. На беду, в этот же день свин ракшаса куда-то подевался. Пока железное чудище крушило старый район, свина по всему городу искали всем скопом, банда Рюги, стражники, даже Кито слез с кровати.