Пилигримы
Шрифт:
– Говорила же, подождать, - сходу высказала претензию клановая. – Не терпится сдохнуть?!
– А дайте био. – Я присел на кособокий ящик. Снизу хрустнуло. Посмотрел на Иву и передумал нагнетать. – Всем.
– Надо уходить. – Никки тревожно прислушалась к очагам стрельбы в центральных районах. – Топы чистят улицы, лучше не отсвечивать.
– А мы кто? – грозно подбоченился Шест. Бревно грохнуло об асфальт, и Замес эмоционально попенял другу.
– А мы пойдем к Марте, -выразил я согласие с позицией клана. Вскоре первая десятка сподобится осознать и, мне думается,
– Вот и я говорю, пора, - веско закончил костлявый, подхватывая медика.
Хорошее слово - пора. Емкое. За горизонтом трепетал новый сигнал - яркий виртуальный всполох, что напрягал интенсивностью и стабильностью. Не потеряешься, даже если захочешь. Но внутри чет муторно - надо полагать, от общей изношенности организма. Костерок, тарелка горячего и седушка без заусенцев сгладят симптомы, хотя для полноценного функционала показан добротный отдых, что избавит реальность от тоскливых ноток.
На разгромленной базе маленького, но гордого клана Вобля орала Оторва. Народ пытался следовать указаниям и вяло ползал среди обломков и тел. Глава ярилась, а скорее тупо выплескивала напряжение. Никки благоразумно увела подопечных – махнула рукой напоследок и растворилась в подступавших тенях.
Марта выбралась из боя с честью - пару нечей прилегло под колесами, прибавилось царапин, вмятин, но ничего фатального. Судя по следам, за колесницей присматривал кто-то тяжелый, дюже сильный и предположительно худой. Ответ известен, правда?
– Лечимся, не калечимся, – отдал я крайний приказ и плотно присел. Через некоторое время принял от Замеса порцию био и кружку подогретой воды. Со стороны центра опять рвануло – но то скорее финальный аккорд, нежели угроза. Звуки выстрелов стихали, отдаляясь к периметру. Все ярче звучали стоны и плач - как водится, да.
Можно не прислушиваться, смена в законном моменте передышки. Отдельным личностям даже моргать трудно.
– Что скажет медицина? – нарушил я молчание.
– Показан отдых, - просипела серовато-бледная Ива, пытаясь притереться к доскам.
– Сглазишь, - встрепенулся Замес.
И не поверите - сглазила.
Вечер и ночь пошли в усталом забытье – нас не трогали, мы не лезли. Цедили кислород под шум восстанавливаемого лагеря. Оторва, мелькавшая на периферии, кричать уже не могла – только воинственно хрипела, поражая волей и целеустремлённостью Клановые подчистили территорию, убрали крупные обломки, привели строительные запасы в более-менее цивильный вид и приготовились к долгому процессу починки.
А утром пришел Клин – нарисовался кособокой тенью рядом с бивуаком и мола застыл в отблесках пламени. Я махнул рукой и поморщился -в бочине кольнуло. Бойцы настороженно замерли. Да, согласен, есть от чего насторожиться. Гость знаковый и физиономия у него постная. Гематомная и мрачная. Мужчинку хорошо потрепало, не смотря на выучку.
Я помассировал бок. А мы, сука, хороши, да.
– Не мнись, - попросил я гостя. – Смена не в духе.
– Выслушаешь? – Он чутка обмяк.
– Жрать хочешь?
– Воздержусь, - покачал головой
– Словил проникающее, кишкам не понравилось.
– Много потеряли? – продолжил я необязательную программу. Надоело, если что.
Клановый мрачно кивнул, но глаза не отвел. Держит образ, не отнять. Спустя секунду он решился:
– Вам лучше уйти.
Тихо скрипнули доски. За стенами перекликались усталые голоса. Ничего нового, но стало чуть интереснее.
– Полагаешь? – спросил я с усмешкой.
– Ты привел большое Пугало, - прищурился Клин. Вскинул упреждающе руку: - Не обижай враньем, я видел. Скакал доблестно, признаю. В парке эти херовины называют скребунами. Встречаются изредка не периферии – само по себе, железо мертвое и бесполезное. Но в подземке находили еще функционирующие - на последней искре, если понимаешь. Находили по скребущему звуку – хреновины, как заведенные, царапали щупальцами по стене. Потом замирали, но лично я так и не рискнул их потрогать.
– Интересная история, - согласился я.-Познавательная.
Мужчина досадливо поморщился:
– Ты привел большую силу, непонятную силу, которую надо будет вписать в жизнь кланов. Но важно другое – ты отказался стать частью Парка и лидер синих велел присмотреться к странным пилигримам. Думаю, не надо объяснять чьей волей живет совет. Ты видел, как работают их чистильщики, ты понимаешь, как работаю я. Угроза первой десятке должна быть устранена.
– И ты нас отпускаешь? – уточнил я ровно. Ничего не меняется под Осью.
– Не дави, добром прошу, - нахмурился мужчина. Скинул с плеча рюкзачок, протянул. Я добросовестно заглянул – 12 коробок патронов. Щедрый клановый. – Бонус от меня. Ты сдержал слово. Не знаю, завалили бы мы ту тварь или нет, но ты помог. Хорошо так помог, а я добро не забываю.
– Тогда перефразирую. – Я чутка наклонился к собеседнику. – Совет примет наш уход?
– Им пока не до вас. Кланы восстанавливают позиции, надеются урвать кусочек у ослабевших. Чтобы уйти, времени хватит.
Бойцы мрачнели на глазах, сдерживая слова, готовые рассечь воздух. Реакция – прям бальзамом. Бориса Николаевича я бы навестил – спросил о планах, погоде, то да се. Хотелка откровенно жжется.
Клин почувствовал и укоризненно покачал головой:
– Очнись, Джимми. Ты может и выкарабкаешься, но вот твои бойцы совершенно точно нет.
– Командир? – задал наводящий вопрос Шест.
Аргумент сильный, признаю. И единственно рабочий, как по мне. Типичная схема взаимодействия зарвавшихся управленцев с окружением. Увидели непонятную херовину, оценили ее потенциал и захотели эксклюзивные права, чтобы сеять доброе и вечное, нагибать и пользовать. А мутный пилигрим, который взаимодействует с объектом и не идет на правильный контакт, вообще не проблема – таких теряют на раз. Да сам таким занимался, скрывать не стану. И Клин, проявляющий благодарность за спасение Парка, класть хотел на благодарность. Он просто подчищает поле игры, избавляется от лишних фигур, которыми не может управлять. У него на морде написано – человече настолько устал, что нихера не контролирует мимику.