Пилигримы
Шрифт:
Обустроились у лавки за неполный десяток минут. Крыса правильно доложила о результатах пробежки среди окрестного мусора, и довольная смена приготовилась к вечере. Накинул багрянца костерок, расплескав тени. Забулькал котелок и пряный аромат поплыл над утоптанным песком. Иными словами, мы подали миру максимальное количество знаков – осталось только поорать, радуя первобытную душу.
– Пройдусь, - объявил команде. Пусть пообщаются в отсутствие командира. Завсегда полезная практика.
Сумрак вечера отретушировал разруху, скрал детали вездесущего упадка. Углы и тени,
С высоты вид не открылся – силуэты разбитых домов скрадывали перспективу. Темнота истекала шорохами. Сиди и медитируй Джимми, приглядывайся к бездне. В округе ни единой искры, в чем хотел еще разок убедиться. Никто не идет по нашу душу – чуйка молчала, хотя в такой темноте легко надумать легион врагов.
Прицелился. Опустил оружие. Вновь прицелился.
Наверное, пора пожрать. Мысль дельная и своевременная. Отблески костра призывно манили.
Ужин прошел под нескончаемый треп Шеста и Замеса, вспоминавшими охотничье прошлое. Байка на байке и байкой погоняет. Слова смешные, смысл исконно народный. Стоит привыкнуть, потому как впереди долгая череда вечеров и стоянок. Хотя загадывать не стану – не к добру. Двигаться постепенно - помните, да? И первой значимой вехой обозначу выход к барьеру зоны по выбранному курсу.
– Дежурим в обычном распорядке, - объявил подопечным. – Но сперва, Замес, будь ласка, расскажи еще разок про синюю птицу.
– Так она не синяя, - встрепенулся умник.
– И не птица, - фыркнула Крыса.
– Насрать, - улыбнулся им одобрительно. – Расскажи.
Десяток минут степенного монолога. Под него хорошо думается или же наоборот – можно дать отдых мозгам, в которых простреливают тревожные мысли. Нехер. Новое принесет только новое, а гадать не по мне, так скажу. Глоток горького чая из помятой кружки, потрескивание углей, скрип портупеи - все простое, все свое.
– И улетела нахуй, - кивнул Замес.
– Прикольно, - в очередной раз улыбнулась Крыса. – Лады, я в обход. Будут убивать, свисну.
– Сплюнуть. – Ива покрутила пальцем у виска. – Ось слышит.
– Отставить суеверия, - хмыкнул я. – Свистеть не на надо, мелкая. Просто всех убей.
– Приняла, командир.
Важный и знаковый момент – отбой. Смог убыть ко сну - значит жив. Гражданским не понять, но и я не служил, да.
Ночь, утро, день. Цикличность, сука, бытия, если еще не поняли. Смена №7 двигалась к цели.
Сухостоя, вопреки обещаниям, встречалось немного. Чаще попадались скелеты – белесые кости в свободных позах. Иногда со следами зубов. Еще через полтора цикла стали встречаться следы мародерки – не первой свежести, но и не то, чтобы очень давние. Мысль подцепить и допросить местного аборигена обретала под собой весомую почву. Узнать, чем дышат туземцы и кого покарать при случае. Всегда есть виноватые. Всегда.
А еще через цикл впереди показался барьер. Мутная пелена, соединившая небеса и развалины,
Шест тормознул колесницу, и мы остановились посреди магистральной улицы. Помолчали, осознавая. Зона Фермы казалась нескончаемой и вот впереди та грань, что окончательно отсечет аграрную реальность. Колхоз финита. А ширмы нихрена не чувствовалось. Далековато, конечно, но я бы не отказался. Сильно, сильно, не отказался бы от маломальского прохода в иное. Настолько, что предпочту потратить время на поиски местной разумной жизни. Нужны ответы.
– Поищем местных, командир? – нарушил тишину Замес.
Вариант рабочий, но отчего-то мнится бесперспективным. Вроде как буквы знаю, но слова не понял. Разрушенные дома и загаженные дворы под стать увиденным цикл назад, или два цикла, или три. Эдакая дохлая мозаика из незамысловатых элементов. Дорожки, тротуары, щербатые трассы. Различия минимальны, но оптимизма не внушают. Или же близость барьера запарывает мозг. На грани слышимости различим легкий гул, точно работает далекий невидимый генератор.
– Слышите? – спросил осторожно. Пожелтелые обрывки бумаги прибились к надломленным фундаментам и сношали позитив.
– Командир? – Ива среагировала первой. – Где болит?
– Не слышите, - сделал вывод. Ну-ка инсталляция – ушла к херам. Изыди наносное и привнесенное.
Мантра не помогла.
Замес ткнул в остатки высотки – ближайшую возвышенность, что слегка доминировала над оползнями. Правильно, не надо акцентироваться на отклонениях командира – командир может расстроиться. Но глаза у медика слишком заботливые – грех оставлять в неведении.
– Барьер слышу. Зудит.
– А-а, - девушка выдохнула. Забавно. А может я слышу и дохну одновременно.
Поднялись на импровизированный наблюдательный пункт, оставив Шеста в охранке. Тощему в радость - пристроил Марту и по-хозяйски обошел блочные наносы – не иначе, мыслил лагерек на десяточку. Где седалище, где кострище, а куда можно и в горизонталь упасть, давая отдых натруженному телу. А нам вверх – насколько позволяли шаткие лестничные пролеты.
Обзор, надо отметить, получился средненький. Хреновый, надо отметить, получился обзор. Барьер, конечно, расцвел мутной серостью, за которой угадывалось нечто угловато-приземистое. Плетение улиц накинуло пару-тройку новых деталей, развалины обрели ракурс… Да и все.
Пусто у края мира.
Минут десять изучали и слушали - как положено, на полной выкладке. Новые локации, которым пока не верим. По правую руку, вдали разглядел небольшую сизую дымку. Костер? Стоянка? Пыль? Отмечено и отложено за неудобным расстоянием.
Зона ждала проводника. Прям фонила жирными буквами. Приди и пробей, Джимми, воспользуйся даром.
– Встаем на прикол, - сказал вопрошающим лицам.
Умник порадовал здоровым оптимизмом:
– Может кто выйдет на огонек, и мы его не убьем.