Пилот на войне
Шрифт:
Вроде готов.
Осталось одно. То самое, что доктор обозначил таинственным: «Ты этого хочешь».
Да, именно этого. Без этого рейд превратится в глупое самоубийство, даже для бойца дивизии «Скорцени». Но это есть. И это надо пробудить…
Салман натянул на лицо кислородную маску, гарнизонное кепи на голову, чтобы лысина не сверкала, ведь сейчас полнолуние… или, как сказать,
Выбрался на улицу, хлопнув дверью.
Всё.
Эта ночь — его стихия. Темнота за левым плечом грохочет и сверкает на тысячу голосов, которые то и дело покрывает артиллерийский бас.
Он отбежал в сторону и сел на холодный песок.
Код активации. Кодовая фраза. Ее надо вспомнить. Ее не помнит никто. Она упрятана в глубинах подсознания мастерами своего дела, долбаными гипнотизерами с их долбаной аппаратурой.
Ровное дыхание.
Последний раз он входил в режим шестнадцать лет назад. Режим вообще не рекомендован для частого использования. Он только для самых экстренных ситуаций, таких, как эта.
Пустыня и ночь. Его сильное, но такое уже немолодое тело. Ветер.
Режим. Когда он включится, будет сильнейший выброс пси-энергии — той самой, которой официально не существует. Его коллеги, бывшие коллеги из псионического отряда, вполне могут почувствовать, ведь первичное семантическое поле Вселенной — также известное посвященным, как Плерома — проницаемо подобными возмущениями в сотни тысяч раз быстрее, чем кванты света тащатся через Надматрицу, то есть через «обычный мир».
Слияние всё глубже. Электромагнитные силы, гравитация, глюонные поля… Разум гаснет.
В мозгу вспыхнула фраза, такая ясная, такая знакомая… Что же в ней за слова? Не вспомнить. Но это не важно.
Потому что Салман почувствовал, как включается.
Заработало портальное сердце. Дублирующая нервная система. Ее клонировали из биоматериала какой-то трайтаонской ящерицы. Скорость реакции увеличивается на два порядка. Мышцы налились силой. В крови циркулирует армия наноботов, готовых затянуть порванную артерию за секунды.
Кожа чувствует доли градуса, глаза видят тени пылинок.
И Салман побежал. Пока еще в полный рост, обходя безопасные позиции. Цель — фланг вражеских боевых порядков.
— Ахилл вызывает Олиферука. — Капитан лежал в песчаном распадке, зачем-то прижимая руку к радиопрозрачному обтекателю, который скрывал антенну на шлеме.
— Здесь Олиферук.
— Вы на позиции?
— Так точно.
— Тогда начинаем через тридцать секунд.
— Принял.
Контратака. Давно пора. Но до ужаса страшно!
Штрафники и его рота по левому флангу.
Парни пополнили боезапас, разбили сектора,
Только что отбили клонскую атаку. Тела пехлеванов лежат на склоне, земля изрыта воронками, а там, где прошлись плазмометы, сверкает спекшийся в стекло песок. Бирб дает много света, поэтому и сверкает.
Атаковали, сволочи, при поддержке вертолетов. Слава Создателю, их было всего четыре звена, а не как во время первого налета, когда по бригаде прошелся целый винтокрылый полк, не меньше.
Одного особо борзого летуна, что завис над головами, угостили из ПЗРК. Горящие руины с нелепо торчащей в небо лопастью чадят прямо перед позицией первого взвода по левую руку от той песчаной дырки, где спрятался Ахилл.
Пять, четыре, три, два…
Сейчас!
Позиции клонов в трехстах метрах впереди накрыло волной разрывов. Батарея автоматических гранатометов и самоходки ударили по навесной, и хорошо ударили!
— Рота, в атаку!
— Пошли, пошли, пошли!
Из песка выпрыгивают люди. Пулеметы лупят прямо в беснующуюся круговерть взрывов. Солдаты стреляют от бедра, благо сопряжение прицельных комплексов с парсерами в скафандрах позволяет не упирать оружие в плечо.
Эфир раскалывается от стоголосого:
— Ура! Ур-р-ра! Мать вашу, суки! Ура!
— Бронегруппа, вперед! — приказал де Вильямайора.
На всхолмье выкатились бэтээры. Ворочаются орудийные башни. Короткие злые очереди — из всего что стреляет.
Ахилл видит, как бьют в броню, в песок под колесами огненные струи, когда ракеты срываются с подвесных модулей.
Ну что? Пора!
— Вперед! — заорал он, выпрыгивая из спасительного распадка.
За ним устремился весь его небольшой штаб.
Первая перебежка. Залег. Рамка прицеливания бродит по панораме, сошедшей с ума от скачка температур — артиллерия все еще в работе. Очередь по курсу. Мимо топочут ботинки Просперо.
Взгляд на планшет. Метки, метки, метки… Дуга наступления продавлена в самом центре. Вопль в микрофон:
— Взвод-два! Не залипаем! Вперед!
Рывком вверх и бегом! Пока клоны не очнулись. А они сейчас очнутся.
Артиллерия перенесла огонь в глубь вражеской позиции, что змеится красным на тактическом дисплее. Не хотят задеть своих. Слишком близко подошли штрафники. Быстро же они…
И клоны очнулись. Тепловизор ловит выхлопы по всему фронту. Повылазили, гады, из щелей!
— Просперо! Не лезь! Прикрывай меня!
Надствольный модуль его автомата откликается тремя раскатистыми выстрелами. Впереди бабахают гранаты, извергая шрапнель.
Сто двадцать метров до врага.
«Стрекоза» продолжает транслировать картинку. Выстрелы, выстрелы… На три часа зафиксирован выхлоп всережимной винтовки. Еще один на одиннадцать.
— Взвод тяжелого оружия! Поймали координаты? Подавить мерзавцев!