Пилот ракетоносца. Вижу цель
Шрифт:
– Люблю таких женщин, – меланхолично ответила на риторический вопрос Эрика специальный агент. – У нее, кстати, тоже оказалось несколько весьма неприятных рваных ран… Но она, Эрик, и себя… как смогла перевязала.
Он сразу же представил, как Анна прижигает раскаленным ножом свои раны, и пришел к выводу, что хорошее воображение – это отнюдь не достоинство. Скорее, недостаток.
– Где она сейчас?
– В соседней комнате. Тоже, наверное, уже проснулась.
– Нас можно как-нибудь?..
Эрик имел в виду, что было бы неплохо положить их вместе. Не в одной кровати, разумеется, – это был бы явный перебор, – но уж в одной комнате они всяко-разно один другому не помешают. Он только не знал, как об этом попросить, и согласуется ли это с холодянской врачебной этикой. Но мучиться – от неспособности облечь свою просьбу в дипломатически безупречную
– Подожди, – кивнула она, вставая. – Я сейчас выясню, в каком она состоянии. Ну и ее личным мнением на всякий случай поинтересуюсь, вдруг не захочет, – улыбнулась она ехидно. – И, если все-таки да, сейчас же распоряжусь.
Грит встала с табуретки и быстро, но не теряя достоинства, покинула больничную палату. Похоже, ей этот разговор и в самом деле был в тягость. Вот и удрала под благовидным предлогом, наконец-то оставив Эрика один на один со своими мыслями. Не то чтобы ее присутствие так уж сильно мешало ему анализировать поступающую информацию, но в тишине думалось гораздо лучше.
Самое забавное – если, конечно, здесь есть над чем иронизировать, – это то, что в известном смысле история повторялась, хотя и с поправками на местный колорит. Во дворце великой княгини Горицкой Эрик вроде бы спас от покушения наследника престола. На самом деле спасал он тогда Анну, но в зачет пошел именно кронпринц, а о княгине Эгерланд, включая и самого Эрика, никто и словом не обмолвился. Зато сегодня, вернее вчера, он в первую очередь защищал именно Анну. Сам бы он, в одиночку, наверняка стал бы действовать как-нибудь иначе и, возможно, не попал бы на госпитальную койку. Но что сделано, то сделано. Даст бог, Анна поправится, и тогда на этом инциденте – как и на том, что произошел в княжестве Гёрц – можно будет поставить крест. Главное, чтобы женщина не пострадала, поскольку и в этот раз у нее «похмелье» не на своем пиру.
За себя в этом смысле Эрик практически не переживал. Во-первых, потому что не боялся. Или лучше сказать, умел перебарывать свой страх, и чем дальше, тем больше жил, исходя из принципа, что чему быть, того не миновать. Fata viam invenient [46] , так сказать. Судьба найдет способ… Но, разумеется, было и во-вторых. События прошедшего года и, в особенности, знакомство с сибиряками показали Эрику, что его организм способен справляться с запредельными нагрузками. Поэтому он практически не сомневался, что раны заживут на нем быстро, как на собаке, – они всегда, даже в детстве, заживали быстро и без осложнений, – и массивная кровопотеря минует без последствий. Другое дело, что Эрику очень хотелось узнать, откуда взялась эта его невероятная живучесть, и как связаны эти выдающиеся особенности его организма с тем, что он происходит из семьи Вильфов. Ответов на эти вопросы у него не было, и Эрик даже не знал, кому можно было бы их задать. Не ясно было так же, стоит ли вообще об этом кого-то спрашивать. А ну как ему же за эти вопросы и прилетит? Оставалась, правда, робкая надежда, что кое-что прояснится тогда, когда он познакомится со своей семьей. Может быть, они сами ему расскажут…
46
Латинская поговорка.
«Или нет…» – пожал он мысленно плечами. Без сожаления и без разочарования. Просто констатировал факт.
В конце концов, их все-таки «поселили» вместе. Врачи не возражали, Анна тоже. Ей и самой было в тягость коротать время в одиночестве. К тому же она серьезно беспокоилась об Эрике, поскольку в последний раз – еще «там, в лесу» – видела его в отвратительном состоянии, которое не внушало даже самого осторожного оптимизма. Так что возражений со стороны княгини Эгерланд не последовало, и уже через полчаса ее медицинский «ложемент» установили рядом с «одром» Эрика. Впрочем, все это было временно и ненадолго – пока не стабилизируется его состояние. А поскольку прогноз холодянских лекарей был в целом положительный, ожидалось, что не позже завтрашнего утра их с Анной перебросят на борт «Ханы Наглер», и эскадра адмирала Шлезингер «снимется с якоря», чтобы побыстрее покинуть столь «негостеприимные берега».
Расследование, оперативно предпринятое планетарной службой безопасности в плотном взаимодействии
– Уверены, что операция не имела двойного дна? – спросила Анна, выслушав вместе с Эриком рассказ Грит Мюстерс.
– Что вы имеете в виду? – нахмурилась разведчица, но Эрик успел заметить тревогу, мелькнувшую в глазах женщины.
– Мог ли кто-то использовать террористов втемную? – уточнил он вопрос Анны.
Он про такое читал еще в детстве. Была в библиотеке Туманной долины книжка на дойче [47] , которая называлась «История секретных операций». Среди прочего авторы монографии – их имен Эрик, разумеется, не помнил – рассказывали об операциях, в которых грязная работа выполнялась чужими руками, при том, что «руки» эти думали, что действуют совершенно самостоятельно. Соответствующая глава, насколько мог сейчас вспомнить Эрик, так и называлась – «Загребать жар чужими руками».
47
Дойч – современный для Эрика вариант немецкого языка.
– Такая возможность существует, – подтвердила холодянка после короткой паузы. – Служба безопасности рассматривает все мыслимые варианты… Немыслимые, впрочем, мы тоже подвергаем анализу, но вы же понимаете, господа, такую схему – если это и в самом деле игра теней – в один день не вскроешь. Посмотрим, может быть, что-нибудь и всплывет, но явно не сегодня и даже не завтра. Но я обещаю, если и когда появятся новые подробности, я вам о них сразу же сообщу.
– Пожалуй, пойду, – добавила через мгновение. – Вам, верно, хочется побыть вдвоем… поговорить… Увидимся завтра утром!
И она скрылась за дверью. Без поспешности, но как-то очень уж быстро. Ей, видно, было страшно неловко продолжать разговор. Уж очень очевидный промах допустила служба безопасности, прошляпив покушение, едва не завершившееся гибелью дипломатических посланников.
«По факту, сели в лужу господа холодяне!» – признал Эрик и переключился на Анну.
– Привет! – сказал он, едва за специальным агентом закрылась дверь. Он хотел повернуть голову так, чтобы видеть собеседницу, но, к сожалению, это было пока невозможно. Каркасная повязка жестко ограничивала движения головой. Так что ему оставалось одно: смотреть в потолок и воображать, что видит перед собой ее лицо.
– Привет! – Судя по интонации, княгиня улыбнулась. – Ты как?
– Даже не знаю, что тебе сказать, – если бы мог, он пожал бы плечами, но фиксаторы удержали его и от этой глупости. – Тела совсем не чувствую, словно его и нет, но говорят, это временно.
– Вообще-то, экстравагантно получилось.
– Ты о том, что мы здесь лежим вместе?
– Ты ведь знаешь, что такое не практикуется?
– Можно подумать! – ухмыльнулся Эрик. – Я лежу и пялюсь в потолок, так что, увы, но полюбоваться твоими прелестями пока не могу.