Пилоты Его Величества
Шрифт:
Отлично летали офицеры – ученики Ефимова. Капитан Мациевич, как и Ефимов, часто брал на борт пассажиров. Поручик Руднев установил всероссийский рекорд продолжительности полета: он продержался в воздухе 2 часа 34 минуты 36 секунд, преодолев 156 километров. Он же первым пролетел над Исаакиевским собором. Штабс-капитан Матыевич-Мацеевич, учившийся в школе Блерио, поднялся на 1250 метров, установив всероссийский рекорд высоты. А лейтенант Пиотровский совершил с пассажиром первое в России воздушное путешествие над морем из Петербурга в Кронштадт.
Ефимов не гнался здесь за рекордами, но брался
Не обошлось на этом празднике и без происшествий. В сильный ветер при посадке против солнца Уточкин налетел на трос змейкового аэростата и упал в канаву. Все бросились к авиатору: он вылез из канавы и спокойно закурил сигару.
Потерпел аварию племянник Льва Толстого Кузминский, при этом сломал руку.
Упал с аэропланом поручик Еоршков, но, к счастью, отделался тем, что «разорвал рейтузы и получил царапины».
Лейтенант Пиотровский после успешного перелета в Кронштадт на обратном пути потерпел аварию. Его «Блерио» был разбит, и авиатор получил серьезное ранение челюсти.
Вот она, обратная сторона побед и завоеваний в небе России. Однако самое трагическое еще было впереди. За несколько дней до праздника, 24 сентября, погиб капитан Мациевич.
Михаил Ефимов ходил потрясенный, не верилось в случившееся… Снова слабость конструкции аэроплана. Лопнула диагональная растяжка, соединяющая крылья. Проволока попала в пропеллер, и он разлетелся на куски. Аэроплан потерял устойчивость. Передняя часть резко наклонилась, и от толчка пилот выпал из аппарата…
В те дни у Ефимова зародилась мысль построить аэроплан своей конструкции. Он должен был быть более легким, но не в ущерб прочности, с хорошим мотором. Обо всем этом Михаил Никифорович собирался рассказать и посоветоваться с профессором Жуковским. Николай Егорович присутствовал на празднике и от имени Московского общества воздухоплавания пригласил «короля воздуха» совершить полеты в Москве. Получил Ефимов приглашение и на полеты в Самаре. Но, решив осуществить мечту брата Володи – показать полеты во Владивостоке, – дядя отправил свой «Фарман» на Дальний Восток.
И вдруг Ефимова приглашают в Особый комитет для разговора с Великим князем Александром Михайловичем. Беседа была основательной. Авиатора расспрашивали о постановке учебы в авиашколах за границей, о перспективах развития авиации. Беседа затянулась, а в конце ее Великий князь задал неожиданный вопрос:
– Не смогли бы вы, Михаил Никифорович, занять должность шеф-пилота авиашколы, которую мы организовываем в Севастополе? Ваши знания и опыт были бы так полезны в новом деле!
Авиатор в растерянности молчал. Предложение было лестным, но нарушало все его планы.
Как бы угадав его сомнения, Александр Михайлович сказал:
– Не спешите отказываться. Подумайте. Послужите отечеству. И Ефимов согласился.
– А смогу ли я там строить свой аэроплан? –
– Что ж, пожалуйста, – произнес Великий князь, и Ефимов согласился.
Начинался новый этап в его жизни.
В Севастополь Ефимов приехал после успешных полетов в Москве. Чистенький, беленький городок с широкими улицами, узкими, взбирающимися вверх переулками, бульварами, окаймленными зеленью, понравился авиатору. Здесь, в составе Черноморского флота, уже десятилетие дислоцировался воздухоплавательный парк. Начальником его был молодой лейтенант С.Ф. Дорожинский, освоивший во Франции аэроплан «Антуанетт».
Еще в 1909 году поклонники воздухоплавания и авиации города славных морских традиций организовали на общественные средства аэроклуб и совершали прогулки на воздушном шаре. С возвращением из Франции Дорожинского активисты аэроклуба возмечтали о приобретении собственного аэроплана. Но собранных для покупки «Блерио» денег не хватило. Тогда недостающие две с половиной тысячи рублей пожертвовал севастопольцам из своих средств Великий князь Александр Михайлович. Он был избран почетным членом клуба.
Шеф авиации не терял связи с Черноморским флотом, часто бывал в Севастополе, отдыхая на своей загородной вилле «Ай-Тодор». Видимо, не случайно для создаваемой им авиашколы и выбрано было место в этом южном городе.
…На Куликовом поле, где основывалась школа, полным ходом шли работы. Руководил ими временно назначенный начальником школы капитан 2-го ранга Кедрин – председатель совета Севастопольского аэроклуба. Он с нетерпением ждал приезда Ефимова, который сразу же стал консультантом по всем вопросам.
И вот уже построили деревянные сараи-ангары на шесть аппаратов, вдоль шоссе установили разборные парусиновые палатки-ангары, единственное в этом месте здание – кинотеатр – приспособили под казарму для команды нижних чинов, обслуживающих школу.
Михаил Никифорович взял себе в помощники механика Седова, который работал с ним еще в Мурмелоне. Летать Якова Ивановича Ефимов научил, но денег на аэроплан у Седова не было, поэтому он и поехал в Севастополь до лучших времен.
Не было проблем у Ефимова и с новыми учениками. Флот первым направил на учебу в авиашколу пятерых моряков офицеров и двадцать пять матросов для обслуживания ее. Из Петербурга приехали обучавшиеся во Франции полковник Зеленский, лейтенант Комаров, летавшие на аппарате «Антуанетт», штабс-капитан Матыевич-Мацеевич – на «Блерио». Поручика Руднева командировали сюда на время обучать на «Фармане».
Наступил день открытия школы. Как будто все было готово. Собраны и опробованы аэропланы. Их пока шесть. Инструкторы и ученики на месте, но волнения не улеглись. В половине десятого утра в школу прибыл Великий князь Александр Михайлович со свитой, приехавший курьерским поездом из Петербурга. И после обязательного молебна начались полеты.
Первым взмыл в небо Матыевич-Мацеевич, восхитивший их изящными эволюциями «Блерио». Следом за ним летал Руднев. Потом Михаил Ефимов на своем автомобильчике «Пежо» возил Александра Михайловича осматривать летное поле. На второй день был избран совет школы, на котором присутствовал Великий князь. В совет вошли инструкторы и шеф-пилот Ефимов.