«Пилюли» от животного мира

Неумывакин Иван Павлович

— Я знаю, все, что касается космоса, вам очень близко… Я вас понимаю, но сейчас, Иван Павлович, давайте о земном — о быте и традициях аборигенов Севера. Их осталось совсем немного: где-то около 2 тысяч человек. Но как у них разумно была устроена жизнь! Меня бросает в озноб от великодержавного небрежения, с каким относятся наши власти к малым народностям. Нефть, газ, алмазы выкачивают из недр несчетно, а аборигенам — фигу в кармане. Да и судьбы их никого не интересуют. Подумаешь, исчезнет какая-то малая народность с лица Земли…

— И я думаю, что они выживают не благодаря властям,

а вопреки, крепко держась за свои родовые устои, быт и традиции.

Суровые природные условия, резкое сужение естественных ареалов обитания, бурный натиск цивилизации и сопутствующий ей шлейф вредных привычек и пристрастий… Подчас казалось, что их жизнь, само существование — на волоске. Все меньше и меньше аборигенов, живущих в условиях Заполярного Севера, немного их рассыпано и в Приенисейской зоне. Стоит, право же, вдуматься в такие цифры. Численность ненцев — 34 655, нганасан — 1278, долган — 6945, энцев — 209, эвенков — 30 163 человека. Кому из живущих этносов на Земле «повезло» столь же крупно?

И все же они уцелели — редкими островками, можно сказать, кур-тинками — благодаря лишь тому, что сохранили свою самобытность, свой уклад жизни, свое единение с легкоранимой северной природой. Не поучиться ли нам, как живут они в единении с Природой?

Из коренных народов, веками кочевавших по просторам Таймыра, нужно, прежде всего, назвать тех, кто дал имя национальному округу. Ненцы, проживающие восточнее реки Таза, в прошлом назывались юраками. Предполагается, что ненцы произошли от саянских племен, которые переселились на Север около I тысячелетия новой эры и смешались с племенами, ранее проживавшими в этих местах. Долганы по происхождению относятся к тунгусам, но говорят на якутском диалекте.

Нганасаны — народ, который, благодаря своей преданности северной земле, а поэтому и изолированности, в наибольшей полноте сохранили свою культуру, мироощущение, самобытность… Они считаются самыми древними жителями Таймыра, по-нганасански — «дети диких оленей».

— Мы с вами, Иван Павлович, не раз бывали в гостях у нганасан, эвенов и эвенков. Как все же целесообразно устроены их чумы. Ведь ни холод не страшен, ни жара. Нам бы так жилище обустроить.

— А вы знаете, Владимир Николаевич, мне лично там уютно, как в родной войлочной киргизской юрте. Наверное, просыпаются какие-то языческие корни. Все ведь мы родом оттуда. Как разумно они строят свой промысел!

Жилье

Одеждой для семьи считается чум. Это удивительное творение рук человеческих. Этакий шалаш из жердей, комлями и мутовками вверх. Покрывается он так называемыми нюками, которые шьются из оленьих шкур. Зимние — из зимних, длинношерстных, летние — из весенних, коротковорсовых. Опять-таки все со смыслом. Волос у оленя полый. В зимнее время он взбухает, делает одежду, чум ветронепроницаемыми.

В чуме по земле — настил из тальника, сверху — деревянный пол. Они простилаются сначала невыделанными зимними шкурами, а затем выскобленными подстилками. Сухо, тепло, уютно.

Планировка нганасанского чума также проста, практична, целесообразна. В центре перед входом — очаг. Ему всегда придавалось большое значение. Левая сторона чума была гостевой, правая — хозяйственной. Спальни же устроены так, что они не зависят от того, горит огонь под котлом или нет. Шьется специальный кокуль в виде «конверта». Верхний край его привязывается к шестам чума,

нижний свободно ложится на подстилку, чтобы можно было подоткнуть его. Спать в таком кокуле можно раздетым, что и делали нганасаны испокон века. Зимой нижняя часть нюков присыпается снежными валками, летом — дерном и камнями. Автономная комфортная среда обитания.

— В краеведческом музее города Норильска я был буквально заворожен экспозицией малых народностей, населяющих Таймыр и Приенисейнье. И особенно нганасан. Их унтайки и одежда, украшения для девушек и женщин, разнообразные поделки — украшение Крайнего Севера. Хотя не хочу принизить и другие народности. У каждого свои достоинства. Не так ли, Иван Павлович?

— Вы рассмеетесь, наверное, но у меня хранятся великолепно отделанные нганасанские унтайки, и жена моя, Людмила Степановна, с удовольствием ходила в них в холода. Красиво, практично и целесообразно. Других слов, пожалуй, не найду.

Одежда

Испокон века считалось, что жилище нганасан — их одежда. Одежда и впрямь была их жилищем. Она считалась одной из самых совершенных одежд в защитном и эстетическом смыслах во всей Арктике. Обычно подразделялась она на рабочую повседневную, «танцевальную» праздничную и погребальную.

Орнамент тоже не повторялся. Все носило свой смысл. Охотились в одежде без орнамента — от зверя ни худого, ни доброго не жди. Но зато когда наведывались в гости, то есть подразумевался контакт с другими людьми, от которых всего можно было ожидать, то облачались в одежду с орнаментом. Он имел охранительное и распознавательное значение, включая в себя и различные сакральные украшения. Наиболее распространенные в орнаменте — полоки. Этот элемент трактовался как символ сверхъестественного существа, отождествляющегося с пургой, с непогодой. Широко применялись металлические подвески. Был, очевидно, доступен материал. Предки нганасан скорее всего знали секреты выплавки металла из самородной меди, встречающейся на Таймыре.

Любопытно, что выделялся детский орнамент — чимирак, или «подобный нартам». Его нашивали на парки детей, юношей. Но с наступлением половой зрелости у девушек, например, меняется орнамент. Становится более сложным орнамент и у юноши, убившего первого оленя. Уже по парке или сокую было видно, что юноша созрел для женитьбы. В зимнюю пору были и такие перемены: у мужчин — сокуй с мехом наружу, одетый на парку из замши, у женщин — лыхара, тоже носимая поверх парки. Прекрасно изолирует от холода.

— Самое интересное и поучительное у нганасан — промысел. Братья расселялись по реке и делали запруды. Выловил младший брат рыбу в своем ставке, идет на поклон к старшему, что живет выше. А он открывает свою запруду ровно настолько, чтобы и себе хватило. Так они приучались экономно пользоваться рыбными запасами. Не правда ли, Иван Павлович, как это разумно?

— Вообще многому можно поучиться у нганасан. Не поучать их жить, а учиться у них трепетному отношению к Природе. Ведь не они, а мы разбросали бочки из-под солярки по всему Таймыру. Летишь на самолете вдоль кромки земли у Ледовитого океана и ужасаешься этим черным пятнам на фоне белого простора. Не они, а мы сдернули хрупкий ягелевый и ягодный покров траками вездеходов на многие десятилетия вперед, вынуждая стада оленей к дальней миграции из исконных своих пределов. Вот ведь что печалит особо…